О том, каким отцом был Басов, рассказывает В. Титова:
«Он был очень хорошим отцом. Все свободное время уделял детям, никогда не ругал их за двойки. Если чувствовал, что Саша и Лиза устали, разрешал пропускать занятия в школе – писал учителям записки…
Уезжая на съемки и оставляя детей с папой, я знала, что все будет в порядке. Он и обед приготовит, и спать уложит…
Недостатки у него, конечно, были. Например, он очень много говорил. Я крутилась по дому с двумя детьми, то надо успеть сделать, это… А он приходил и начинал говорить без остановки. Это я сейчас понимаю, что ему не хватало собеседника, поэтому он все выговаривал мне. Ему это было необходимо – выговорить и выверить все, что касается работы. Но тогда я злилась и кричала: «Замолчи! У меня сейчас голова лопнет!» А его сознание непрерывно работало…»
А вот что вспоминает сын Басова – Александр:
«Нас, детей, родители ни на йоту не баловали. Правила не знали исключений: в полдевятого, умытые, ложимся в постель. В семь – подъем. После обеда произносим: «Спасибо, все было очень вкусно!» (именно в такой редакции, никакой отсебятины) и просим разрешения встать из-за стола. Конфеты и пирожные были запрещены в принципе.
Мама питала надежду сделать из меня отличника. Поэтому, когда со второго класса начался английский язык, стала строго проверять домашние задания. Проблема была в том, что английского она не знала и брала меня на испуг. Но я не из пугливых. Помню, как однажды, будучи в игривом настроении, начал вместо английского что-то убедительно произносить на тарабарском. Мать слушает внимательно, кивает… И вдруг – о боже! – из кабинета выходит отец. А он-то английский знает! Но меня уже несет… Отец улыбается и задает мне вопрос – тоже по-тарабарски. Я по-тарабарски отвечаю. Он опять улыбается и уходит в кабинет. Мать пребывает в полной уверенности, что урок вызубрен…
К сожалению, в своей строгости мама порой перегибала палку. А именно, чего уж греха таить, прибегала к физическим наказаниям. Как все мальчишки, я плоховато учился, приходил домой в порванных штанах, задерживался дольше положенного, устраивал короткое замыкание, засунув в розетку два гвоздя – поэтому с ремнем мне приходилось общаться довольно часто. Отец был ярым противником этой практики. Он пытался остудить ситуацию, твердил: «Валя, перестань». Помню, как однажды он встал на четвереньки и заслонил меня от ремня своим телом. А мать была так возмущена каким-то моим неблаговидным поступком, что не могла остановиться. В результате отцу досталось вместо меня. За что меня тогда наказывали – уже не помню. А ремень помню. Думаю, сейчас мама об этой педагогической методе жалеет…
