— Почему ты дала ему уйти? — спросил Сулиен.
— А как я могла его остановить? — требовательно переспросила Уна.
— Ты могла позвать меня!
Уна сняла с головы зеленую шаль.
— Но зачем? Ты ведь знаешь, мы ничего не можем поделать.
— Разве? — спросил Сулиен.
И ее глаза слегка расширились, понимающе, даже прежде, чем Сулиен продолжил:
— Если им так чертовски хочется заполучить его назад, они дали бы нам все, что мы захотим, верно? Например, простили бы меня. Например, навсегда освободили бы от рабства.
На Уну это произвело мимолетное впечатление, что порадовало брата, но затем она холодно произнесла:
— Ты хочешь сказать, после всего, что я сделала, чтобы нам спрятаться…
— Теперь можем больше не прятаться. Невелик риск.
— Нет, велик! — крикнула Уна. — Все поставлено на карту, нас обоих могут убить! Не доверяй им!
— Кому… охранникам? — спросил Сулиен. — Почему бы и нет? Если бы они нас послушались?..
— Нет, никому из римлян! — резко произнесла Уна. — Смотри, что стало с тобой. Они хотели убить тебя самым ужасным способом, до которого додумались. Неужели это ничего тебе о них не говорит?
Сулиен растерялся.
— Конечно, это плохо… это ужасно. Но это не значит…
— Значит, — сказала Уна.
Сулиен сел напротив нее на стул, где сидел Марк.
— Но это как раз то, что нам нужно. Все встало бы на свои места. — Он опустил глаза, обхватил рукой запястье и пробормотал: — Дело в медицине. Я ничем не хочу больше заниматься, правда, если я не смогу…
— Что, не терпится, чтоб тебя убили? — сердито вопросила Уна.
— Нет. — Сулиена поразило, что она могла сказать подобное. Он и сам не знал, как собирался закончить свою мысль. — Но мне показалось, что ты еще больше моего ненавидишь такую жизнь — постоянно переезжать с места на место. И я старался не… но это ужасно, если ты думаешь, что так может продолжаться вечно.
Уна вздохнула и снова спрятала лицо в ладонях, неожиданно сникнув.
— Знаю.
Сулиен подождал минутку.
— Он не был похож… ну, понимаешь, на сумасшедшего, как все говорят?
Уна вспомнила исходившие от Марка импульсы страха.
— Даже очень.
— Хорошо, — сказал Сулиен, снова воодушевляясь. — Ты можешь спрятаться где-нибудь, пока я буду говорить с ними. А потом, даже если что-нибудь выйдет не так, с тобой все будет в порядке.
— Ты хоть соображаешь, что говоришь? — Уна снова язвительно усмехнулась, почти с облегчением, потому что знала, что это не так. — Думаешь, они возьмут и пообещают тебе свободу и помилование просто так, за красивые глаза? И даже если и пообещают, то какие гарантии? Почему они обязаны держать слово?
