Последовала очередная пауза. Пэдди весь превратился в слух. Спина его покрылась испариной. Искушение было слишком большим! Дом, богатства, радость дружбы — как тут можно было устоять? Блэкторн был уверен, что доктор не устоит перед соблазном.
— Какого рода информация? — спросил он приглушенным низким голосом.
— Высокий рыжий мужчина тридцати лет вошел в это здание и проследовал в ваш офис. Никто не видел, чтобы он выходил. Весьма вероятно, что вы помогли ему изменить внешность и вывели через неохраняемый ход на улицу. Мне нужно, чтобы вы по возможности наиболее точно описали его новую внешность и сообщили все, что вам известно о его координатах и дальнейших планах.
В течение минуты доктор хранил молчание. Пэдди затаил дыхание.
— Покажите мне деньги.
За перегородкой раздался мягкий глухой удар и щелчок открываемого замка.
— Пожалуйста.
— А все остальное?
— Вам придется положиться на мое слово.
Доктор презрительно хмыкнул.
В кабинете снова воцарилась тишина.
— Вот, — произнес доктор, — проглотите это.
Собеседница явно колебалась.
— Что это?
— Один из опаснейших асмазийских ядов. Ничего не случится, если в течение получаса принять противоядие. В противном случае человек умирает в страшных мучениях. Как только вы доставите меня на борт космического корабля, я дам вам противоядие.
Женщина рассмеялась:
— По удивительному совпадению, у меня с собой тоже имеется сильный яд. Если вы согласитесь принять мою дозу, я приму вашу. Таким образом, жизнь каждого из нас окажется в руках другого.
— Что ж, справедливо.
Послышался шум шагов, щелчок, еще один. Затем Пэдди услышал, как доктор отстраненно и без спешки начал излагать известные ему факты.
— Рыжий мужчина теперь стал совершенно черным — средиземноморского типа. Так он выглядел до операции. Я не сильно изменил его внешность. Можете оставить себе фотографию. Он одет в синий джемпер, ботинки на мягкой подошве, говорит с легким акцентом, но диалект я назвать затрудняюсь.
— О его прошлом, равно как и о дальнейших планах, мне ничего не известно. Отпечатки пальцев… — Пэдди услышал шелест бумаги, — я нанес ему вот такой рисунок. Он вышел от меня час или полтора назад. Куда он направился — не имею ни малейшего представления.
— Вы не показали ему какой-нибудь запасной выход? — спросил женский голос.
— Нет, — ответил доктор. — На чердаке есть лестница, о которой мало кто знает, но я не говорил ему о ней. Он просто вышел из кабинета и закрыл за собой дверь.
