— Машенька, перед тем, как уйдёшь, отнеси, пожалуйста, в кабинет Сергея Викторовича эти справочники, — с теплой улыбкой сказала Надежда Александровна, указав на стопку брошюр, сложенных на краю стола.
— Хорошо, — ответила я, задумчиво глядя на тонкие книжки в потертых красных обложках. — А он в кабинете?
Надежда Александровна аккуратно положила большую тетрадь в папку с документами и подняла на меня взгляд.
— Я думаю, что он на месте, — кивнула она. — В любом случае, не волнуйся, золотце, если Сергея Викторовича там нет, просто оставь эти справочники на его столе, ладно? Охранник тебя пропустит.
— Конечно, без проблем, — ответила я, подхватывая брошюры со стола.
Я улыбнулась Надежде Александровне и, покрепче сжав справочники в руках, направилась из уютного уголка читального зала, где работала вся администрация библиотеки, к старым деревянным дверям. Честно говоря, мне ужасно не хотелось идти к управителю. Я скривила рот и вздохнула, но делать нечего — придется.
Я шла мимо высоких деревянных шкафов с книгами и длинных читальных столов. Мельком я пробегала взглядом по моим любимым довоенным картинам и старым фотографиям довоенного мира, что украшали стены библиотеки.
Пересекая читальный зал, я заметила, что все столы в зале абсолютно пустуют. Обычно за этими столами посетители библиотеки читали книги или писали какие-то работы. Ученики часто делали здесь домашние задания, иногда кое-кто из них начинал здорово шуметь и приходилось их усмирять. К счастью, книжное наследие довоенных времен ценилось управителем очень высоко, поэтому в библиотеке за порядком всегда следил офицер из службы охраны «Адвеги». И это было замечательно, потому что я бы точно не смогла справиться с толпой разъяренных школьников, колотящих друг друга. А тут и такое бывало.
Выйдя в знакомый до боли коридор бункерного комплекса, я направилась в северную часть «Адвеги», где находился кабинет управителя. Честно говоря, я немного нервничала, ужасно не хотелось встречаться с Сухониным один на один. Мне таких встреч и без того хватало: Сухонин едва ли не три раза в неделю вызывал меня к себе, чтобы устроить разбор полётов за любую малейшую провинность.
Я тяжело вздохнула. Пятнадцать лет я уже жила в бункере, а отношения с управителем были все такими же убийственно плохими. Пятнадцать лет…
Мне казалось, что я уже стала забывать, каким был мой Купол, хотя и одного дня не могла прожить без мыслей о нём. Я ждала возможности вернуться домой каждый день, час, минуту. И хоть моё лечение шло очень и очень медленно, и лишь некоторые показатели по результатам моего лечения стали лучше, эти малые изменения придавали мне стойкую надежду и крепкую веру, что я обязательно исцелюсь в скором времени.
