Все это старший брат оценил одним взглядом, отметив и длинный кинжал на поясе парня.
Густые черные завитки плотно сбиты, но под ними Харви почувствовал продолговатую лепку черепов рода Монруа; лоб гладкий и смелый, с легким отпечатком юношеской мягкости. Прямые черные брови и глаза цвета темного меда — византийское наследство от матери, тонкие монашеские руки. Но больше ничего монашеского во внешности сегодняшнего Александра не наблюдалось.
— Приятный сюрприз! — легкомысленный тон Харви скрыл противоречивые эмоции, вспыхнувшие в рыцаре. — Но в самом ли деле я имею удовольствие лицезреть своего брата?
Юноша вскинул голову и выдавил хрипло:
— Я могу это доказать.
Он сунул руку под платок и плащ и вытянул шнурок, на котором висел небольшой греческой работы золотой крест с аметистовыми кабошонами.
— Это крест моей матери. Она привезла его из Константинополя и всегда носила на груди. Вы это знаете…
Харви прикоснулся к кресту, хранящему тепло груди брата, И заметил резкие багровые рубцы на запястьях Александра.
Золото мерцало в ладони Харви, весть о богатстве, куда большем, чем стоимость этой реликвии. Сам Александр — вот главное наследие, оставленное отцом и Византией, большее, чем какая-то драгоценность и экзотическая красота его матери.
— Вам и не надо ничего доказывать, я и так знаю, что мы — родная кровь, — сказал Харви бесцеремонно и возвратил реликвию, — спрячьте как положено и не спешите всем показывать. Людей грабят и убивают за меньшее.
Непослушными руками Александр завозился под одеждой, возвращая крест на грудь. Острый нежелательный укол нежности умерил гнев и раздражение Харви, и он спросил заметно мягче:
— Что ты делаешь здесь, парень? Для того, кто стремится стать монахом, у нас совсем неподходящее место.
Глаза юноши вспыхнули, подвижные губы искривились:
— Я никогда не стремился стать монахом! Меня отправили в монастырь против моей воли! А теперь я ушел и больше не собираюсь возвращаться. — Александр шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Вместо этого я решил присоединиться к вам.
— Для чего? — спросил ошеломленно Харви.
— Хочу изучить воинскую науку, хочу стать рыцарем.
Кто-то засмеялся и торопливо скрыл смешок кашлем.
Лицо Харви помрачнело, а губы стали такими жесткими, что слова выдавливались с трудом.
— Мое пожарище — не предмет для учебы, — жестко сказал он. — Я наемник. Зарабатываю на кусок хлеба руками и зубами. И не могу себе позволить тащить обузу — необученного слабака с монастырскими навыками. Отправляйтесь к своей братии и ищите убежища там.
