Женщина "сгорела" буквально за сутки. Была доставлена в больницу в тяжелом состоянии, организм не принимал никакой пищи, ее постоянно рвало… Точную причину смерти можно было бы установить с помощью экспертизы, если бы нашлись останки. Только, как нарочно, старое кладбище в Большой Мурте, где, с наибольшей вероятностью, похоронена Максимова (старожили рассказывали, что видели здесь крест с ее именем), снесли еще в 70-е, а на его месте построили здания администрации и милиции".
Наиболее вероятной мне кажется такая версия смерти Екатерины Максимовой. Она, по всей вероятности, работала санитаркой в местной больнице и однажды в отчаянии выпила сулемы. Надо иметь в виду, что она находилась на грани голодной смерти. Во время войны особенно тяжелым было положение эвакуированных и ссыльных. Если они не получали рабочей карточки, то им грозила голодная смерть. Вполне возможно, что Катя повторила судьбу Марины Цветаевой, покончившей с собой в Елабуге 31 августа 1941 года. В письмах Кати матери и сестре звучат нотки безысходности.
Рихард Зорге и Екатерина Максимова были женаты 11 лет. Из них вместе провели не более полугода. Рихард так и не узнал, что пережил Катю на год и четыре месяца.
В 1964 году Катю реабилитировали:
"Военный трибунал Московского военного округа 26 ноября 1964 года.
СПРАВКА
Дело по обвинению Максимовой Екатерины Александровны, 1904 года рождении, до ареста 4 сентября 1942 года начальника цеха завода № 382 Наркомата авиационной промышленности в гор. Москве, пересмотрено военным трибуналом Московского военного округа 23 ноября 1964 года.
Постановление от 18 марта 1943 года в отношении Максимовой Е. А. отменено, и дело о ней прекращено за отсутствием состава преступления. Максимова Екатерина Александровна по данному делу реабилитирована посмертно.
Председатель военного трибунала МВО полковник юстиции Н. СОКОЛОВ".
В 1928 году Рихарда пригласил к себе начальник Разведывательного управления Красной Армии Ян Берзин. В "Тюремных записках" Рихард вспоминал: "По возвращении из Англии, обсуждая с Пятницким будущую работу в Коминтерне, я сказал ему, что имею желание расширить сферу моей деятельности, но реально это вряд ли возможно, пока я остаюсь в Коминтерне. Пятницкий рассказал об этом Берзину. По мнению Берзина, это могло быть прекрасно реализовано через Четвертое управление. Через несколько дней после этого Берзин пригласил меня, и мы детально обсудили все проблемы разведывательной деятельности в Азии. К тому же я давно, еще в Германии, лично знал многих сотрудников Четвертого управления. Они навешали меня в Рейнланде и Франкфурте. Обсуждая политические, экономические и военные проблемы, они стремились привлечь меня к работе на свое управление. Иными словами, Берзин знал обо мне не только через Пятницкого и мою деятельность в Коминтерне, но и по донесениям двух-трех своих сотрудников в период моей работы в Германии…"
