Чем я в первую очередь благодарен этому своему оппоненту, так это тем, что своей оценкой он открывает огромный простор для полемики.
В его предельно лаконичном, всего в пять слов суждении, внимание на себя обращают два момента. Во-первых: нам не нужна; а во-вторых: такая история не нужна. Остановимся на первом моменте.
Интересно, кому это нам не нужна? Кто это такие мы, которым не нужна та или иная история? Кого критик моей книги обобщил под этим словом?
Что это за гипотетическая общность людей, именуемая теми, кто к ней принадлежит, обобщающим термином мы, для меня во многом остается загадкой. Ее разгадке может несколько поспособствовать тот факт, что мой оппонент — человек, мягко говоря, очень пожилой. Это обстоятельство объясняет многое. Если люди моего поколения прожили в той страшной советской системе большую часть жизни, то этот человек прожил в той системе всю жизнь и продолжает нравственно и духовно жить в ней сейчас, не желая менять ее ни на какую другую, дабы не поступаться принципами. А эта система действительно объединяла всех наших соотечественников в одну общность, причем всем другим возможным способам единения людей предпочитала обращение их в единомыслие.
Еще больше советское воспитание критикана моей книги сказалось на втором моменте его тезиса: такая история не нужна.
Давайте вдумаемся в смысл, вернее сказать, в бессмыслицу сказанного: история не нужна. Не важно какая, та или другая.
Напомним читателю, что история — это прошлое, это то, что пережито.
Иначе говоря, фразу моего оппонента, не меняя ее содержания, можно переозвучить так: такое прошлое нам не нужно.
Есть ли хоть какой-нибудь смысл в сказанном?
Если бы кто-нибудь спрогнозировал будущее, то есть то, что предстоит нам еще пережить, и нарисовал бы картину ожидающего нас впереди, то по отношению к такой картине тот, кому она не по нраву, мог бы сказать: такое будущее не нужно. И в этом был бы смысл. Но какой смысл в отрицании необходимости или напротив ненужности прошлого?
А смысл, оказывается, вот какой.
Мои критики, и не только тот, о котором я рассказал, но в несколько меньшей степени и другие, недовольны тем, что под моим пером наше прошлое предстает не совсем в привлекательном виде. И, что самое интересное, они не отрицают достоверности мной изложенного. Просто ратуют за то, что обо всем том, что было негативного в нашем прошлом, лучше не рассказывать, или, по меньшей мере, в случае невозможности замалчивания, пытаться как-то его скрасить.
