А он говорит:
- Трофим Фомич, Реставратор ничего не выдал. Я его часа полтора вхолостую гонял - ни одной строчки не отпечатал. Чей это вы такой текст откопали? Если уж Реставратор совсем ничего не смог придумать в продолжение, значит, в первоначальном тексте никакой логики, никакой последовательности, никаких идей. Ему просто не за что было уцепиться. Как говорится, ни складу, ни ладу.
- Да ты что, ты что? - метнул я в него административно-гневно. - Как это - ни складу, ни ладу? Это, наверное, твой Реставратор ни к черту не годится.
- Нет, Трофим Фомич. Программа работает. Я специально на оставшиеся полчаса фразу из "Маши и трех медведей" ввел. И вот полюбуйтесь - всю сказку отбарабанило, от начала до конца.
- Какая Маша? Какие еще три медведя? Ты на что машинное время гробишь?..
Словом, как я и думал, блефом все это оказалось. Что это за программа, которая сказочки печатает? Кому это надо? А как серьезную работу, как полноценный научный труд отпечатать - так и забуксовала сразу.
Ерунда, словом, одна. Что еще от Лаврентьева и ожидать-то можно было? Сам он, конечно, приставал ко мне непрерывно. Несколько дней ходил хвостом. Машинного времени просил для сказочек своих. Но я ему резонно отвечал, что электронно-вычислительная техника должна использоваться не для баек да прибауток, а для народнохозяйственных задач.
И так он возражал и упорствовал, что через неделю дал я ему еще час поработать на машине с Реставратором. Только уж, ясное дело, не присказки разные щелкать. Дай, думаю, последний раз проверю на серьезном деле.
Предложил я Лаврентьеву в качестве примера ввести в машину служебную записку о работе отдела, которую я составил (зам составил, а я подписал) для директора института.
В записке говорилось об итогах, с которыми отдел подходит к концу квартала. Со свойственной мне щепетильностью я помянул даже и Реставратор Лаврентьева, правда, одной строкой: "Блок синтеза. Работает неровно. Применение ограниченное. Дальнейшая разработка нецелесообразна".
Интересно, думаю, что Реставратор допишет к этому документу. Что к нему можно дописать, если документ-то исчерпывающий?
- Ну что, - спрашиваю Лаврентьева, - что там твое чудовище из деловой бумаги сделало? Опять каких-нибудь медведей-крокодилов?
А у Лаврентьева вид смущенный - ясное дело, опростоволосился со своими затеями.
- Я, - говорит, - не ожидал даже, Трофим Фомич. Тут что-то не то получилось.
Не ожидал он. Зато я ожидал.
