— Итак, повторю еще раз, — продолжал он. — Я верил в то, что проповедовал. Тело и здоровье всегда были для меня превыше всего. Опираясь на эту веру, я и основал «Храм здоровья», который способствовал телесному процветанию многих и многих людей. А сейчас… сейчас я вынужден констатировать, что мое собственное тело больно. Оно поражено раком. Выходит, я ввел в заблуждение и себя, и многие сотни людей. Этому надо положить конец. Предприятие не должно попасть в руки какого-нибудь проходимца, который только и знал бы, что выкачивать из него прибыль. Нет!
Он грохнул кулаком по столу.
— Санаторий закрывается!
Джим Роджерс повернулся от окна и посмотрел на своего работодателя.
— Вы что, говорите это вполне серьезно, мистер Браун? Закрыть ваши фабрики диетических продуктов и магазины? И «Храм здоровья»? Разве не они привели к процветанию вашу семью?
— Мою семью? Какая забота о ней!
Браун скривил губы в горькой усмешке.
— Скажите уж лучше прямо, что у вас на уме — хочу, мол, жениться на Барбаре, чтобы заполучить ваши денежки.
Джим лишь ценой огромного усилия сохранил самообладание.
— Я уже дал вам, наверное, лучшее доказательство того, что вы ошибаетесь в своих предположениях — я ведь не женился на Барбаре. Я не желаю, чтобы кто бы то ни был приписывал мне такие намерения.
Закари, адвокат, деликатно кашлянул.
— До сих пор я был уверен, что санаторием в случае вашей кончины будет заведовать миссис Браун, — сказал он и снова стал нервно перебирать свои бумаги.
— И в результате вы сможете огребать бешеные деньги, обводя мою жену вокруг пальца, — ядовито откликнулся Браун.
— А что с рекламой по радио и телевидению? Контракты будут в силе еще год, нам придется платить за это, независимо от того, будем мы давать рекламу или нет.
Браун подался вперед, опершись на столик в форме почки.
— Мертвым реклама не требуется, — сказал он и рассмеялся.
Миссис Браун начала тихо плакать.
Корнелия Маллинз подошла к Джону Брауну и погладила его по руке.
— Доверьтесь природе, друг мой, — сказала она мягко. — Пойдемте на солнце, оно придаст вам силы.
Хмурое лицо Брауна смягчилось было, но затем он решительно покачал головой.
— Против рентгеновских снимков не помогает никакая природа, Корнелия.
Старый Амос вдруг зашевелился. Все еще глядя в потолок, он пробормотал:
— Посреди жизни все мы охвачены смертью…
Миссис Браун зарыдала громче.
— Бедный старина Амос, — ласково сказал Джон Браун. — Я уже о тебе позаботился — тебя увезут жить в приют для престарелых.
