Тамара была в теплом махровом халате кораллового цвета. Ее вид успокоил, подчеркивая обыденность встречи, будто перед короткой командировкой.
– Почему ты не рассказал о своей задумке? – мягко спросила Тамара, убирая на кухне после еды. – Иди в комнату, я только чайник поставлю.
Она вошла следом, села напротив.
– Я не мог знать, что выйдет из этой затеи, а болтать раньше времени не хотел. – Ему стало стыдно, что не говорит правду. Уверенность оставляла его. «Но разве я испугался? – возразил он сам себе. – А если нет, при чем тут трусость? Чтобы взять с собой Тамару, я должен на ней жениться. Не могу же я приехать с любовницей. А как тогда Москва? Выбросить из головы? Если их судьбы соединятся в одну, он будет отвечать не только за себя, придется соизмерять свои поступки с ее желаниями, а надеяться на божественные силы любви, которые их выведут к заветной цели, – верх недоумия».
– Что ты молчишь? – силясь улыбнуться, спросил он, заметив сосредоточенно-напряженный взгляд Тамары.
– Мне кажется, ты опять чего-то недоговариваешь. Ты же знал, чем все закончится. Ты становишься очень изобретательным и всегда добиваешься того, чего сильно хочешь. Почему же ты решил, что я не поддержу тебя?
– Ничего я не знал, – устало сказал Перелыгин. – Сама подумай. Чистая лотерея, рулетка, если хочешь. Метнул, попал на зеро. Совпадение случайностей. – Ему захотелось, чтобы она все поняла, относилась к нему с прежним доверием, и он рассказал о Градове. – Когда прилетел Егор… – Перелыгин нервно передернул плечами. – Мы решили попробовать.
– Значит, эту мысль тебе подбросил Градов? – Тамара задумчиво помолчала. – И ты хотел в Депутатский? – Она с хрустом разломила сушку.
– В том-то и дело, – кивнул Перелыгин. – Но у газеты другие планы.
– И ты согласился? – Она отстранилась от стола, привалившись затылком к спинке кресла, увеличивая между ними расстояние, словно хотела лучше рассмотреть его в эту минуту, найти что-то новое, до сих пор ей не известное.
– Что же, мне следовало отказаться? – Чувствуя себя неуютно под Тамариным взглядом, с вызовом спросил Перелыгин. – Другой раз могут и не предложить, а это шанс перестать киснуть за чертовыми макетами и торчать в конторе как крыса.
Тамара вдруг обмякла, посмотрела на него с тихой покорной улыбкой, словно собиралась просить прощения. Перелыгину показалось, что глаза ее готовы наполниться слезами, и она, чтобы он не увидел, как они покатились по щекам, слегка подняв голову, встала, подошла к нему, села рядом на подлокотник кресла и, обняв за шею, прижала его голову к своей груди.
