– Кончай треп. – Савичев слегка стукнул своим стаканом по стакану Перелыгина, приглашая выпить. – Ты как думаешь, многие хотят изменить свою жизнь?
– Понесло тебя, – усмехнулся Перелыгин, – глотнул романтики! Картина маслом! Через двадцать лет нехоженую тайгу разрезает дорога в будущее, а вокруг – города. Москва в цветах встречает поседевших героев в штопаных штормовках на Ярославском вокзале, а они с чувством исполненного долга орут: «Первый тайм мы уже отыграли».
– Я же просил без стеба, я серьезно, – перебил Савичев.
– Хорошо-хорошо, только ответь: если завтра ты полетишь к полярникам, а послезавтра – к шахтерам в Воркуту, вспомни еще про геологов, моряков и шоферов-дальнобойщиков, побывав у них, тебе тоже захочется менять свою жизнь? Если ты такой впечатлительный, иди в ответсекретари.
– Тут другое, – с неопределенностью покачал головой Савичев. – Я ночью проснулся, вылез из палатки, прохладно уже. Народ храпит на всю округу. Ушел подальше, слушаю – звуки разные вокруг, не такие, как в нашем лесу. Иди хоть тысячу верст – все тайга и тайга. Хожу и думаю, никогда мне эти километры не протопать, толком ничего и не понял, как уже пора возвращаться. Подсмотрел вершки – и назад, а чтобы понять, надо до печенок. Но ты не ответил.
– С твоей настойчивостью – в прокуроры бы, – хмыкнул Перелыгин, – или в «маленькие принцы». – Он оценивающе оглядел Савичева. – Хотя какой из тебя, к черту, маленький принц – Гаргантюа. Когда заматереешь, непременно станешь начальником. Внушаешь основательность. С твоими габаритами обязательно становятся начальниками. Не забудь тогда про товарища. – Он пошарил в кармане, ища зажигалку. – А если серьезно, думаю я, старичок, редко кому выпадает счастье, чтобы личность его точно соответствовала месту в жизни, если хочешь, работе, и потому жизнь свою изменить так или сяк хотят почти все. Да мало кто решается – свернешь с торной дорожки, а куда выйдешь, не угадаешь. Просто для одних – это блажь, поболтал, повздыхал и забыл, иным неудачникам, может, и не помешало бы, но на то и неудачники, что ни туда, ни сюда.
Савичев слушал с напряженным вниманием.
– А кто же тогда мы? – спросил он. – У нас хорошая профессия, и нам она нравится, разве нет?
– Мы с тобой и есть типичные среднестатистические неудачники. – Перелыгин дружески посмотрел в глаза Савичеву, словно хотел подтвердить родство душ. – Ты прав, у нас есть профессия, но нет места в жизни, потому что нам еще подавай масштаб, славу, признание и деньги. А такие места пользуются повышенным спросом, и число их строго регламентировано.
