Перелыгин не стал продолжать – шеф плохо понимал юмор.
– Я про артели, – как ни в чем не бывало, бодро сказал он. – Если Комбинат перевести на старательскую добычу, рентабельность будет сумасшедшая. А теперь еще кооперативам разрешили превращать безналичные деньги в наличные. Артели могут опытом поделиться.
– Не резвись… – Шеф помолчал. – Придет время – напишешь и про артели, а сейчас разыщи обычный кооператив, надо дать положительный пример, и не затягивай. Все!
Перелыгин стал припоминать, что ему известно про местных частников, но под рубрику «Выше знамя кооперативного движения!» никто категорически не ложился.
На призыв Москвы развивать частную инициативу население Городка никак не отозвалось. Сороковову пришлось собрать совещание и потребовать повысить внимание к коммерческой инициативе, даже двинуть в кооператоры подходящих людей. Это напоминало зловещую шутку военных лет над фронтовыми политработниками, призывавшими к соревнованию: «Каждой роте – свой “Александр Матросов”». С Сороковова, вероятно, тоже требовали отчетности.
Неожиданно дело отметилось двумя событиями. Сначала подоспела помощь в лице пожарного Темы Капельдудкина по прозвищу Капель с ударением на втором слоге, поскольку у долговязого, сутулого Темы с кончика длинного носа вечно свисала влага, которую он изредка вытирал платком, а чаще – рукавом.
В «пожарке» Тимофей исправно спал и забивал «козла» с боевым расчетом. Горело редко, если и загоралось, то сгорало быстро и основательно. Иногда поступал вызов с прииска, но это было уж вовсе бессмысленно – мчаться шестьдесят – семьдесят верст, через перевалы, чтобы прибыть к головешкам.
И вот Теме позвонил дальний родственник, пожелавший сплавить два импортных автомата – по изготовлению пончиков и кофе. Капельдудкин было растерялся, но родственник разъяснил подоплеку текущего момента. И Тема взял кредит в банке. Заведующий банком, правда, для порядка позвонил в исполком, а там явление Темы восприняли с воодушевлением и попросили с кредитом не тянуть.
Без проволочек ему оформили в аренду площадь в магазине, где вскоре на прилавке появились два сверкающих никелем агрегата. Один неустанно штамповал душистые пончики, похожие на небольшие бублики, другой фырчал и шипел, разливая в чашки ароматный кофе. Тема уговорил двух продавщиц пойти к нему, превратившись в работодателя, распорядителя финансов и «буржуя». Он оценил свой пончик в пятнадцать копеек, трезво рассудив, что северный народ мелочиться не станет.
