– Есть риск, если там большое золото. Вольский с Остаповским предлагали прорезать сопку штольней, из нее бить восстающие стволы и ожидать тонн сто, а то и двести. Но я могу и не такое нафантазировать.
«Если тонны по три в год копать, лет на пятьдесят», – подумал Пугачев.
– Это серьезно, – заметил он.
– И красиво, – ухмыльнулся Деляров. – Но денег на эксперимент нет. А тут реальный запас.
– А Ямпольский против? – насмешливо уточнил Лавренюк, всем видом показывая, что ему все уже ясно.
– В том-то и дело, что не знаю, – состроил гримасу Деляров. – Ничего конкретного не сказал, занервничал только. Но не письма же из-за этого писать, черт возьми!
– Какая ему выгода, если твоя идея не пройдет? – потер переносицу Пугачев.
– Да никакой. – Деляров положил кусок мяса на хлеб и принялся жевать. – Не дадут опять денег, скажут, разберитесь в своем курятнике, кто выиграет?
– Погоди, – остановил Пугачев. – Ты хочешь быстро сварганить месторождение?
– В общих чертах – так.
– И удивляешься: у тебя – новый рудник, слава, а у Яши – дырка от бублика.
– Какая слава! – поморщился Деляров. – Сороковов себя показать должен, а тут: только руку протяни – и двадцать тонн в кармане; не пустячок, между прочим. Я и предложил.
У Перелыгина екнуло под ложечкой. Значит, каша вокруг Унакана действительно заваривается, и тетрадь Вольского попала к Мельникову не случайно. Очевидно, ее подбросили, узнав, что затевается разграбление Унакана. Теперь надо, не привлекая внимания, выяснить, с кем в последнее время Вольский был особенно близок.
«Странная история, за столько лет так и не добрались до этого золота, – думал Перелыгин. – А стоило Матвею заговорить о нем, кто-то начал действовать. Кто же послал Мельникову тетрадь?»
Его удивило, что Деляров предложил сомнительное дельце. Неужели Матвею хотелось подыграть Сороковову?
– Сороковов себя покажет, но месторождение угробите. – С угрюмой миной на лице он отодвинул тарелку.
– Думаешь, мало здесь золота позарывали? – недовольно буркнул Деляров. – А можно получить хорошее месторождение, это я тебе обещаю. Первый напишешь.
– Давай обо всем, как есть, напишем, – предложил Перелыгин. – И узнаем, безразлично государству похоронить эти неизвестные тонны или нет?
– До нового пришествия писать придется. – Деляров пожалел, что затеял разговор. Егор теперь не отвяжется, тем более ему что-то известно. – Пойми, – улыбнулся он излучинами губ, – никто не будет бросать миллионы рублей, чтобы проверить идею Вольского.
