— Играю, все время.
— Нет, ты прячешь их в землю. И даешь имена.
— У всех кукол есть имена.
— У твоих кукол нет христианских имен, эт' точно.
— Имена моих кукол — мое дело, — сказала она.
— Имена твоих кукол — дело дьявола, — возразил Кости и почти неслышно добавил: — Каприз Сломанного Парня.
Потом неуклюже встал со скамьи, потер поясницу и пошел в сад. Таллис смотрела ему вослед, озадаченная и опечаленная его внезапным гневом. Она не могла понять, что такого она сделала. Он был таким дружелюбным и разговорчивым, а потом внезапно разозлился. И только из-за кукол.
Внезапно он крикнул, не оборачиваясь:
— Ты — внучка своего деда, шоб я пропал.
— Я его не помню, — сказала она и так сильно схватилась за скамью, что костяшки пальцев побелели.
— Не могла ли ты... — сказал Кости, повернулся и уставился на девочку. Какое-то мгновение он колебался, но все-таки решился: — Все, что я хочу знать... если я когда-нибудь попрошу тебя помочь... не сейчас, конечно, и не скоро... но если я попрошу помочь...
Он опять заколебался, и Таллис подумала, что он выглядит очень нервным —она никогда не видела его таким — и смотрит на нее чуть ли не со страхом.
— Если я попрошу помочь, — повторил он, — ты поможешь?
— Помочь в чем? — спросила она, нервно и недоуменно. Она действительно не понимала, о чем он говорит.
— Ты поможешь мне, — опять повторил он, подчеркивая ударением каждое слово. — Если я попрошу помочь... ты поможешь!
Какое-то время она молчала.
— Убить крысу?
Кости хихикнул и покачал головой, как если бы хотел сказать: «слишком умная маленькая чертовка».
— Ну, заключим сделку?
— Да, — сказала Таллис. — Договорились.
— Заметано.
— Заметано, — повторила Таллис и пожала плечами. — Да. Я помогу. Конечно.
— Обещание дано, — сказал он и погрозил ей пальцем. — Обещание сломать — жизни не видать. Назовем его «Просьба Кости». Не забудь.
Таллис смотрела, как он уходит, ее маленькое тело тряслось, его слова глубоко взволновали ее. Она любила мистера Кости. Он дразнил ее, ужасно выглядел, и от него всегда пахло потом. Но с ним она чувствовала себя уютно и не могла представить жизнь без него. Он рассказывал глупые истории и показывал уголки природы. Иногда он сердился на нее, иногда не хотел понимать. Но никогда не противостоял ей.
Она любила его и, конечно, с радостью бы помогла... но как? Что он имел в виду? Помочь ему. Возможно, помочь ему сделать кукол... нет, невероятно. И почему его так взволновали эти куклы (и как он узнал, что она их сделала?). Они имели смысл только для Таллис Китон, для нее одной. Они были развлечением, они были магией, но их магия не имела никакого отношения к садовнику, родителям, кому угодно; только к ней.
