Хартли рассмеялся.
– Я думала, камни сами громоздятся на земле – случайные нагромождения в самых живописных местах, – продолжала Саманта. – И по наивности считала, что все озера, водопады и прекрасные пейзажи создала сама природа. Я не знала, что есть люди, которые идут по стопам Господа Бога и поправляют его ошибки.
Он снова засмеялся.
– Так вы считаете – этим я и занимаюсь? – спросил Хартли. – Звучит довольно грозно. А не буду ли я за это наказан? Не оскорбится ли Господь Бог?
Саманта только улыбнулась в ответ. Разговор оборвался. Они сидели, глядя друг на друга. Впервые оба почувствовали неловкость оттого, что замолчали.
Саманта первая прервала молчание.
– Так где же речные пороги? – спросила она.
Хартли вскочил на ноги.
– Довольно далеко отсюда, Надеюсь, башмаки у вас удобные, – сказал он.
Столь же удобные, сколь и изящные. Сегодня она не надела свои высокие башмаки. Ее необутая ножка поместилась бы у него на ладони.
– Если я сотру ноги, у меня будет время их понянчить во время нашего путешествия, – сказала Саманта. – Ненавижу долгие поездки в экипаже. Под конец такое чувство, что все твои кости сдвинулись со своих мест. И боишься взглянуть в зеркало – вдруг да не узнаешь себя?
Они смеялись, шутили и болтали о пустяках. Им было хорошо вместе. Но за веселостью крылась печаль. «Дай мне Бог силы пережить конец этой прекрасной интерлюдии», – молил Хартли. Это последнее их свидание, и ему надо насладиться им сполна, потому что больше свиданий не будет. Однако радоваться свиданию он не мог – ему было невыносимо тяжело. Припомнилось, как он сидел у постели Доротеи, когда она умирала. Все происходило так быстро! Она была в сознании, слушала его и даже немного говорила. А он не мог говорить. В голове все время было одно: быть может, это последние мои слова, обращенные к ней. Она очень хорошо к нему относилась, была так добра. Он хотел сказать что-то значительное, чтобы она помнила. Хотя ей недолго оставалось помнить.
Она первая сказала ему эти слова. «Я очень счастлива», – снова и снова твердила она в тот последний час. Он подумал: она хочет сказать, что счастлива умереть, пока она все еще его любовница, пока он не устал от нее. Она обожала его, и он почувствовал вину, он был пристыжен. Потому он сказал ей не правду, но никогда об этом не пожалел. «Я люблю тебя, моя дорогая», – прошептал он в ответ.
Расставание – это мука. Саманта не думает об этом, она весела и беспечна. Для нее это просто конец дружеских отношений. Она, конечно же, опечалена, но не страдает, а потому на нем была двойная ноша – всю прогулку он должен был скрывать свою мучительную боль. Последние три дня он считал часы. Сейчас он считал минуты, не зная точно, сколько их осталось.
