С тех самых пор я не люблю людей. Я их боюсь. Боюсь их смеха, жестов, взглядов. И никогда никому не смотрю в глаза. Чужие взгляды сдирают с меня кожу и больно жгут оголенную плоть. Люди рассматривают мои изъяны и сравнивают, сравнивают меня с собой, со своими дочерями, женами, со всем миром. И с ДРУГОЙ ДЕВОЧКОЙ. И по их насмешливым лицам я понимаю, что не выдерживаю этой жесточайшей конкуренции. И вот тогда я закрываю глаза и вижу Скрута. И мне становится легче. Ведь я не одна, у меня есть друг! Кто живет под потолком? Гном!
Прямоугольник света от веранды падал на выкошенную лужайку перед домом. Силуэты отца и мамы высвечивались на фоне плетей дикого винограда на стене. Мама держала в руке неизменный ежевечерний бокал вина, поднося его к губам и потягивая свое любимое бордо. Отец, заложив руки за спину, раздраженно ходил из угла в угол, напоминая загнанного в клетку зверя. Негромко играл джаз, в воздухе плыли звуки фортепьяно, словно аккомпанируя сердитому папиному голосу, далеко разносящемуся по округе.
— Ты поставила меня в чертовски неловкое положение, — выговаривал он маме. — Завтра деловой обед, а денег кот наплакал! В это непростое для семьи время ты выгребла все кредитки и всю наличность! Варюша, как ты могла?
— Сорок тысяч тебе хватит? — голос матери звучал пренебрежительно и даже брезгливо. — Пойди, возьми у меня в сумке. Это все, что осталось.
— Сорок тысяч! А если Лизе потребуется операция за рубежом?
— Потребуется — сделаем, — отмахнулась мать, подливая в бокал из пузатой плетеной бутыли. — Когда у тебя что-то не получалось?
Отец остановился перед сидящей в плетеном кресле женщиной и с ожесточением проговорил:
— Конечно! Всегда все получается! А чего мне это стоит? С моим-то больным сердцем! Ты, Варвара, как будто не понимаешь! Я тащу на своих плечах семью. Ты же знаешь, наша девочка не такая, как все.
— По твоей вине, между прочим! — разъяренной тигрицей вскинулась мать, словно только и ждала подобного поворота беседы. — Я рожала здоровую дочь! — еще сильнее повысила она голос, срываясь на крик. — Если бы ты не был кобелем и не завел на стороне ребенка, Лиза была бы совершенно здорова! А теперь живет в своем выдуманном мире. Дичится людей, крайне неохотно идет на контакт. Признайся, любимый, о такой дочери ты мечтал?
Мама права. Я прошла через годы лечения, тренингов, сеансов терапии и горы медикаментов, а врачи до сих пор не могут решить, что у меня — «классический» аутизм или синдром Аспергера, осложненный обессивно-компульсивным расстройством. Но это совершенно не важно. В любом случае даже самые продвинутые методики мне не помогают. И выход только один — чем меньше я общаюсь с окружающими, тем лучше себя чувствую.
