Он подошел на цыпочках к балкону, позвал тихим голосом:
— Гюльджан! Она не ответила.
— Гюльджан!
Душистая темнота безмолвствовала. Ходжа Насреддин опечалился. Сдерживая голос, чтобы не разбудить старика, он запел:
Ты ресницами украла мое сердце.
Ты осуждаешь меня, а сама воруешь ресницами.
И ты еще требуешь платы за то, что украла мое сердце!
О диво! О чудо! Да где же это видано?
Когда и кто платил ворам?
Подари же мне бесплатно два или три поцелуя.
Нет, мне этого мало! Есть поцелуи, как горькая вода, —
Чем больше пьешь, тех больше жаждешь.
Ты закрыла передо мной свои двери. —
О, пусть лучше кровь моя вытечет на землю!
И где теперь я найду сон и успокоение?
Может быть, ты научишь меня?
Вот Какова моя печаль о твоих очах,
Что мечут стрелы! Вот какова моя печаль о твоих кудрях,
Благоуханных, как мускус!
Он пел, и хотя Гюльджан не показывалась и не отвечала, но он знал, что она внимательно слушает, и знал также, что ни одна женщина не может устоять перед такими словами. И он не ошибся: ставня слегка приоткрылась.
— Иди! — прошептала сверху Гюльджан. — Только потихоньку, чтобы отец не проснулся.
Он поднялся по лесенке, сел опять рядом с нею, и фитиль, плавающий в плошке с топленым бараньим салом, трещал и горел до рассвета; они говорили и не могли наговориться досыта; словом, все было так, как и должно быть и как это сказано у мудрейшего Абу-Мухаммеда Алиибн-Хазма, в книге "Ожерелье голубки", в главе "Слово о природе любви":
"Любовь — да возвеличит ее аллах! — поначалу шутка, но в конце — дело важное. Ее свойства слишком тонки по своей возвышенности, чтобы их описать, и нельзя постигнуть ее истинной сущности иначе, как с трудом. Что же касается причины того, что любовь постоянно в большинстве случаев возникает из-за красивой внешности, то вполне понятно, что душа прекрасна, и увлекается всем прекрасным, и питает склонность к совершенным образам. И, увидев какой-нибудь из них, душа начинает к нему приглядываться и, если различит за внешностью что-нибудь с собою сходное, вступает с ним в соединение, и возникает настоящая подлинная любовь… Поистине, внешность дивным образом соединяет отдаленные частицы души!"
Старик заворочался на крыше, заскрипел, закашлял и сиплым сонным голосом позвал Гюльджан, чтобы она дала ему холодной воды напиться. Она толкнула Ходжу Насреддина к двери; почти не касаясь ногами ступенек, он скатился по лестнице, прыгнул через забор, а спустя короткое время, умывшись в ближайшем арыке и утеревшись полой халата, уже стучался в калитку с другой стороны.
