— Андрей, я здесь ни с кем не сплю. Я людям пытаюсь помочь.
Но Вася скорее бы дал себя растерзать, чем дать, как ему казалось, слабину, потому что даже первоклассник знал, что бескорыстно делать добро глупо, смешно, немодно и невыгодно. Так двадцать процентов, опираясь на шквальную поддержку Средств Массовой Информации, возобладали над восьмьюдесятью. В общем, диалог приятелей продолжался в привычном русле.
— Зачем тебе столько бабок? — спросил Лимон.
— Развлечься хочу по-крупному.
— Не понял.
— Деревню с потрохами куплю.
— За сто пятьдесят косарей?
— Это я ещё завысил цену… Бары, девки — всё надоело. Экстрима хочу.
— Понимаю.
— Ни фига ты не понимаешь.
— А тачку не жалко? Тебе же её родоки на восемнадцать лет подарили. Между прочим, на их деньги иномара куплена, — куснул Лимон.
— Типа, ты на кровно заработанные гуляешь, — огрызнулся Вася в ответ.
— Ладно, не кипятись, — Лимон открыл спортивную сумку. — Здесь всё до копейки. Пересчитывать будешь?
— Верю… Короче, Андрюха, просьба у меня к тебе есть.
— Говори.
— У тебя же вроде батя на госзаказе сидит.
— Но.
— Не в курсе, по какой цене мясо скупает?
— Говядина — девяносто четыре рубля за килограмм. Слышал, как он с поставщиками по телефону базарил.
— Это же на двадцать четыре рубля больше, чем предлагают деревенским перекупщики, — подумал Вася, а вслух сказал: «Мне нужно сдать двадцать тонн».
— Где столько возьмёшь?
— С этой деревни соберу.
— Зачем тебе это?
— Финансовый интерес имею. Если поможешь, скину цену с тачки. Не за сто пятьдесят, а за сто двадцать отдам. Тридцать кусков уступлю… Подумай.
— Заманчивое предложение, — вяло произнёс Лимон. — Только сначала объясни, чё у тебя на рукаве. Я такую же повязку видел у Левандовского. Фишка что ли новая?
— Вроде того… Что думаешь насчёт моего предложения?
— Замётано… Только вот что. Иномару куплю за сто пятьдесят, как договаривались.
У Васи поднялись брови:
— А скидка за услугу? Рождественская, Лимон. Я же от чистого сердца.
— Пошёл ты со своей скидкой, Молотобоец. Ты меня, как вижу, за продажную тварь принимаешь. А почему не пятьдесят сбросил? Почему не двадцать, а именно тридцать? Иудушку во мне увидел, — да? Думаешь, что я уже просто так помочь не могу? Думаешь, у меня язык отсохнет, если я два словечка за тебя перед батей замолвлю?
— Прости, Андрюха. Я ведь думал…
— Плевать мне, что ты думал, — резко произнёс Лимон. — Иван в отличие от тебя — здравый мужик. Считай, что я у твоего брательника за тридцать кусков пирожки с молоком купил. С ним есть, о чём потолковать. С тобой же мне базарить не о чем. — Лимон поднялся и пошёл к двери.
