— Ты очень мудрая девушка, о прекрасная княжна, — внезапно улыбается царь Леванид. — Твое юное сердце подсказывает истину. Если мы помилуем бедного Неро, он увидит, что все его подозрения — ложь. Слезы стыда вымоют острые камни из души…
— Предателей не прощают! — вдруг взрывается нервный Стыря. Вскакивает, мотая мокрым оселедцем — факел малиновой рубахи вспыхивает яростно. — В куль да в воду! Чтоб другим не повадно!
И — все, все: замолк, быстро сел, ссутулился. Нахохлился и только глазами зыркает по сторонам: совсем с ума посходили князья-бояре… Предателя миловать задумали!
Липкую желеобразную паузу продавливает негнущийся голос Лисея:
— Ну вот, господа, такие дела… Царь и княжна просят милости. Наследник с атаманом — требуют казни… Два голоса против двух. Поскольку все, кроме меня, уже высказались…
— Не все.
Она вышагивает вперед, жестко стучит каблуками высоких сапог. Плотно поскрипывает черный кожаный доспех, туго сдавленный в поясе шипастой перевязью. Качается и бьется о тугую ягодицу тяжелый буздыхан, за кольцо привешенный к широкому ремню; гладкая мышца четко и ясно очерчивается на нежно-фарфоровой икре чуть пониже коротких серых штанов. Вот она вздернула нос, и светлые, легкие, краткие волосы, качнувшись, отхлынули от холодного белого лица. Неяркие губы дрогнули в насмешливой полуулыбке:
— Я, конечно, не царь и не княжна… Но тоже имею что сообщить уважаемым членам военного совета.
— Пс-с… Псаня? — удивленно и почти рассерженно смотрит наследник Зверко. — Ты чего, милая? Тебя кто приглашал?
— Мой муж был боевым магом. Я имею опыт борьбы с ворожбой, подавляющей волю. Хочу сказать.
Светлый взгляд — как дуло парабеллума. Девочка полностью владеет своей нервной системой, лениво позавидовал наследник.
— Говори, Псаня… — со вздохом произносит князь Лисей. — Теперь каждый голос в цене.
— Насколько мне известны приемы сварожьих колдунов, личность Неро разрушена полностью. Его психика подверглась ковровой бомбардировке…
— Забавная лексика… — вздрогнул князь. — Непривычно слышать из уст средневековой поляницы…
— Это не я говорю, — вежливо склонив голову набок, Псанечка приобнажает в улыбке пару верхних зубов, белых и ровных. — Сейчас говорит хозяин.
— Хозяин?
— Да, господа. — Она слегка поклонилась, в глазах блеснула острая гордость. — Мое настоящее прозвище — вила Шнапс. Я — первоявленный аватар божественного вдохновения моего хозяина, Траяна Держателя. Слова, которые вы слышите, произносит мой повелитель.
