— Вперед. — Арин пришпорил жеребца. — Постараемся не опоздать, — сказал он, однако, не сговариваясь, они ехали медленнее, чем было позволено на тропе.
Кестрел больше не сомневалась, что десять лет назад общественное положение Арина немногим отличалось от ее собственного: ему были доступны богатства, удобства, образование. Хотя она осознавала, что не заслужила право задавать ему этот вопрос, и не хотела озвучивать растущую в ней тревогу, Кестрел больше не могла молчать.
— Арин, — произнесла она, вглядываясь в его лицо. — Это был твой дом? Я говорю про виллу. До войны ты жил на ней?
Он дернул поводья. Его жеребец резко остановился.
Когда Арин заговорил, его голос был подобен мелодии, которую он просил ее сыграть.
— Нет, — ответил он. — Того семейства больше нет.
Они ехали молча, пока Арин не сказал:
— Кестрел…
Она ждала вопроса, но затем поняла, что он не обращается к ней, а просто произносит ее имя, вслушиваясь в него, изучая звучание валорианского слова.
Она сказала:
— Надеюсь, ты не собираешься притворяться, будто тебе не известно, что это значит.
Арин бросил на нее косой взгляд.
— Это пустельга, птица, которую используют для соколиной охоты2.
— Верно. Подходящее имя для девушки-воина.
— Что же. — Его улыбка была слабой, но она была. — Похоже, мы оба не стали теми, кем должны были стать по ожиданиям других.
*
Ронан ждал в принадлежащих его семье конюшнях. Он стоял, вертя в руках свои перчатки, и наблюдал, как приближались Кестрел с Арином.
— Я думал, ты возьмешь экипаж, — сказал Ронан Кестрел.
— Для конной прогулки? Серьезно, Ронан.
— Но твое сопровождение. — Его глаза метнулись в сторону Арина, который непринужденно восседал на своем жеребце. — Я не знал, что кто-то из ваших рабов умеет ездить верхом.
Кестрел заметила, как Ронан дернул за пальцы перчаток.
— Это представляет проблему?
— Теперь, когда ты здесь, определенно, нет.
Однако его голос прозвучал натянуто.
— Потому что, если тебе не нравится, каким образом я сюда добиралась, в следующий раз ты можешь сам приехать ко мне домой и пригласить меня, а затем сопроводить меня до своего поместья, потом — обратно, и только после этого самому вернуться домой.
Он отреагировал на ее слова так, будто это был флирт.
— С удовольствием. И, говоря об удовольствии, давай же насладимся им.
— Где Джесс?
— У нее болит голова.
Почему-то Кестрел в этом сомневалась. Однако она ничего не сказала и позволила Ронану первому выехать из конюшен. Она развернула лошадь, чтобы последовать за ним, и Арин сделал то же самое.
