«Говори», — шептали они.
«Говори», — просил поцелуй.
Любовь дрожала на кончике языка Кестрел. Но она не могла произнести этих слов. Как ей сказать это после всего, что между ними было: после пятидесяти кейстонов, заплаченных в руку распорядителя торгов, после долгих часов предположений, как будет звучать голос Арина под ее музыку, после связанных вместе запястий и ее вывернутого колена, после сделанного Арином в карете в ночь Зимнего бала признания.
Это казалось признанием, но признанием не было. Он ничего не сказал о заговоре. Даже если бы сказал, все равно было бы слишком поздно, когда все обстоятельства выступали на его стороне.
Кестрел снова вспомнила свое обещание Джесс.
Если она в скором времени не покинет этот дом, то изменит себе. Отдастся тому, чей поцелуй в день бала заставил ее поверить, будто он хотел лишь быть с ней, в то время как сам надеялся перевернуть мир так, чтобы она оказалась внизу, а сам он — на верхушке.
Кестрел отстранилась.
Арин просил прощения. Спрашивал, что сделал не так. Его лицо пылало, губы распухли. Он говорил о том, что, возможно, это слишком скоро, но они смогут жить здесь. Вместе.
— Моя душа принадлежит тебе, — сказал он. — Ты знаешь, что это так.
Кестрел подняла руку в одинаковой мере для того, чтобы закрыть от себя его лицо и остановить его слова.
Она вышла из кухни.
Чтобы не побежать, ей потребовалась вся ее гордость.
***
Кестрел вернулась в свои комнаты, натянула черный дуэльный костюм и сапоги и вытащила из плюща самодельный нож. Она повязала полоску ткани, на которой он висел, вокруг талии, вышла в сад и стала ждать ночи.
Кестрел всегда считала, что расположенный на крыше сад был ее лучшей возможностью бежать, однако не знала, как ею воспользоваться.
Она беспомощно обвела взглядом четыре каменные стены. Затем Кестрел неотрывно уставилась на дверь, но чем эта дверь могла ей помочь? Она вела в покои Арина, а Арин…
Нет. Нет, думала Кестрел, она не станет входить в эту дверь, не может. Внезапно ее осенило.
Бесполезно думать о двери как о способе пройти через стену. Это был способ подняться на нее.
Кестрел положила правую ладонь на дверную ручку и поставила левую ногу на нижние петли. Упершись левой рукой в каменный дверной косяк, она встала на эти петли, балансируя на столь маленькой опоре — тонкой полоске металла с шишечкой. Затем она подняла правую ногу на дверную ручку. Кестрел перенесла свой вес и вытянулась, чтобы ухватиться за верхние петли, а затем просунула пальцы в щель между ребром двери и камнем.
