— Капитан порта? — спросил Арин мужчину, который, судя по всему, был предводителем группы.
— Внутри, — ответил геранец. — Под стражей. — Его взгляд упал на Кестрел. — Скажи мне, что это не та, о ком я думаю.
— Она не имеет значения. Она находится под моей властью, как и ты.
Арин толчком открыл дверь, но Кестрел успела увидеть упрямый изгиб его губ и выражение недовольства на лице геранца. И хоть Кестрел знала, что слухи о ней и Арине должны были показаться его народу такими же ошеломляющими, как и ее, лишь сейчас эта информация приняла форму оружия.
Пусть геранцы думают, что она — любовница Арина. Это лишь заставит их поставить под сомнение намерения и верность человека, которого Плут назвал своей правой рукой.
Кестрел последовала за Арином на пирс и вошла в дом капитана порта.
Там пахло смолой и пенькой. Капитан порта не только служил кем-то вроде приказчика, записывая в своей учетной книге, какие корабли приходили в гавань и уходили из нее и у какого пирса останавливались. Кроме этого, он продавал различные товары. Его дом был забит бочками дегтя и мотками веревки, а запах судоверфи здесь был даже более силен, чем запах мочи, запятнавшей штаны капитана порта.
Валорианец боялся. Хоть последние несколько часов уже заставили Кестрел переосмыслить многое из того, во что она верила, ужас в глазах мужчины снова потряс ее, так как это был тренированный солдат в расцвете сил, чьи обязанности в порту соответствовали обязанностям стражи в городе. Если он боялся, то как это соотносится с правилом, что истинный валорианец не боится никогда?
Почему валорианцев было так легко застать врасплох, так легко превозмочь?
Как и ее.
Это был Арин. Арин, которого шпионом заслали в имение генерала. Арин, чей острый ум работал над хитроумным планом, вырезая его с помощью оружия, которое он украдкой ковал для друзей, и информации, которую она могла обронить. Арин, который отмахнулся от ее тревоги по поводу самоубийства капитана стражи, а ведь оно могло быть вовсе не самоубийством, а злодейским шагом на пути к революции. Арин также отмахнулся от странности того, что Сенатор Андракс продавал черный порох восточным варварам, и в этом не было ничего удивительного, ведь Арину было известно, что порох не продан, а украден геранскими рабами.
Это был Арин, который вонзил в ее сердце крюки и притянул к себе, чтобы она не замечала ничего, кроме его глаз.
Арин был ее врагом.
За любым врагом следует наблюдать. «Всегда оценивай сильные и слабые стороны своего противника», — говорил ее отец. Кестрел решила быть благодарной настоящему моменту. Она находилась в доме капитана порта с более чем двадцатью геранцами, в то время как снаружи ждали еще пятьдесят. Это был шанс узнать, был ли Арин настолько же хорошим лидером, насколько он был хорошим шпионом и игроком в «Клык и Жало».
