Эти мысли мешали Майку сосредоточиться во время игры. Уговоры оставить собаку ему ни к чему не привели. Да ещё в дело вмешался адвокат Эрики, который вёл дело так, словно целью его жизни было лишить Майка вообще всего имущества (Майк даже заподозрил его либо в любовных отношениях со своей женой, либо в латентном феминизме). Этот ужасный адвокат грозил Фергюссону всеми известными ему судебными преследованиями, если тот хотя бы попытается чинить какие-то препятствия Эрике. А Майк и не пытался… Он уже знал, что, когда вернётся домой, больше не услышит заливистого лая, что никто не бросится у самых дверей ему навстречу, всем своим видом олицетворяя неземное счастье от прихода любимого хозяина… Полный самых дурных предчувствий, Фергюссон опрометчиво сделал ставку олл-ин, и если после открытия тёрна у него ещё оставалась призрачная надежда, то когда на сукно лёг ривер, он понял, что турнир для него закончен. Выбыв на позорном для него четвёртом месте, Майк спустился в бар и напился до бесчувствия…
Шли месяцы. Фергюссон впал в затяжную депрессию. Друзья не узнавали бывшего балагура и кутилу, с которым всегда было весело, даже за покерным столом: Фергюссон любил отпускать во время игры шутки, заставлявшие до колик смеяться не только выигравших, но и в пух проигравших. Особенную тревогу вызывало то, что «гений покера» сам совершенно перестал выигрывать. После провального турнира Мировой серии Фергюссон принимал участие ещё в нескольких менее престижных играх и «вылетал» одним из первых. Более того. В традиционной лондонской кэш-игре – игре по особо крупным ставкам наличными – он ухитрился спустить более половины своего состояния. Лишь то, что друзья ценою неимоверных усилий всё же сумели остановить Майка, спасло его от полного разорения. В ближайшем окружении Фергюссона считали, что душевное равновесие его было нарушено расставанием с женой. И никто, ни один человек, не знал правды!
А правда заключалась в том, что Майк действительно скучал, и скучал отчаянно, но не по Эрике, а по Баттону! Кроме того, он был совершенно уверен, что удача отвернулась от него тоже исключительно с исчезновением из его жизни любимой таксы. Причём все факты говорили в пользу этой бредовой версии: Фергюссон перестал выигрывать с тех пор, как перестал держать Баттона за хвост перед игрой! Естественно, он не мог озвучить подобную чушь собачью даже ближайшим друзьям – его бы просто сочли сумасшедшим. Поэтому всё оставалось по-прежнему: Майка наперебой пытались познакомить с какой-нибудь девушкой, а сам Майк с каждым днём всё больше замыкался в себе.
