– Так бы они вам и поверили, командор, – хмыкнул Балаганов.
– Да, Остап Ибрагимович, поверили бы и не поверили.
– Поверили, – вынул из кармана красную книжицу и раскрыл ее. – Поверил бы ей, вольнонаемному сотруднику ОГПУ.
– О, это да! – воскликнул Балаганов.
– Этому документу, верно, поверили бы, Остап Ибрагимович, – пригладил удовлетворенно свои усы Козлевич.
Все трое замолчали на некоторое время. Потом Балаганов спросил:
– А что будем делать с алмазами? Такие деньги!
– Вот теперь поговорим и о камушках, камрады-товарищи.
– Остап Ибрагимович знает, что делает, братец Шура. Он знал уже когда снимал с банковских счетов и мои, и ваши, братец Шура, и свои деньги, ведь так, Остап Ибрагимович?
– Не знал, пока не познакомился с геологами, пока не узнал, не ощутил где лежат миллионы. Да и заработал честно у них половину посылки, а это не меньше как тысяч пять карат, да еще прикупил по договорной цене еще столько же. Так что денежки, о которых по справедливости печется наш братец Шура Балаганов, окупятся стократной, а может, и более кратной суммой.
– Для нашего Рио-де-Жанейро, командор?
– И для Рио, Шуренций и дорогой Адам Казимирович, – хлопнул ладонями Бендер.
– Да, командор, но зачем надо было набавлять им эти десять тысяч? Ведь можно было и без этого?
– Э-э, рыжеволосый мой друг Шуренций. А для того, чтобы они и на следующий год привезли нам камушки и порекомендовали другим своим товарищам везти алмазы, без всякой опасности и по хорошей цене, камрадики вы мои, поняли мой ход, уловили, что за этим алмазным делом стоят все наши поиски миллионов.
– Ура! – провозгласил Балаганов.
– Ура, Остап Ибрагимович, – повторил и Козлевич.
– А сейчас, после наших длинных совещательных деловых разговоров, отправляемся обедать.
– Еще раз – Ура, – встал Балаганов.
– Обедать, – подтвердил Адам. – В нашем таксомоторном парке у меня хороший заместитель, пусть работают машинки, – голосом с нотками нежности, как к живым, – произнес Козлевич.
