– Да… – вдруг встал нэпман, – А откуда вам известно, что Слава принес мне этот молочник без ведома родителей?
– Не будьте наивным, Юрий Власович, вы же серьезный коммерсант, в наше время, время новой экономической политики! Отец Славы подтвердит, что его сын унес из дома этот молочник без спроса, а попросту украл! Это раз, а вот и показания самого Славы, – извлек из кармана лист написанный школьником.
– Да… да… понимаю… – опустился на стул Клюев с видом человека убитого фактами о содеянном им преступлении.
– Может прочесть вам писанину школьника Славы?
– Нет, не надо… – тихо проговорил нэпман. – Виноват, чего уж тут.
– Виноват, не оправдание. И счастье ваше, что этим делом еще не занялось ОГПУ. Как вам известно, это по их указанию отвергли от вашего магазина полуподвальную комнату моему учреждению для музея.
– Да, это мне известно, – прошептал Клюев.
– Тем более. Перейдем к делу? Вместо предлагаемых вами чая, водки и коньяка, прошу на стол молочник и чашечки к нему! – хлопнул ладонью по столу великий предприниматель, коммерсант, комбинатор, искатель миллионов.
Нэпман молчал, опустив голову. Бендер подождал какое-то время и пояснил:
– За покупку краденного у советского школьника, статья 136 Уголовного кодекса РСФСР, часть первая до десяти лет строгого режима с конфискацией всего имущества, не говоря уже о ваших нэпманских магазинов.
Клюев вскочил и вскричал:
– О, Боже! Да как же это я так?! – закачался он, стоя перед Бендером. – Не губите, Остап Ибрагимович, у меня семья, дочь, сын… Что надо сделать, чтобы искупить свою вину?
– Для начала, как я уже сказал, Юрий Власович, молочник на стол! Об остальном потом.
– Да, но… – замялся нэпман.
Что но? – возлился на него Остап.
– У меня нет его! – вскричал Клюев.
– Как это нет?! – вскочил Бендер.
– Я его подарил фининспектору… – заплакал нэпман.
– Как это подарили? Кому?! – криком спросил Остап.
– На день рождения его жене, он выпросил, когда увидел этот молочник, – продолжать всхлипывать Клюев.
– Фамилия, имя, отчество, где живет?
– Сейчас, сейчас, я напишу даже… – заторопился нэпман.
– Напишите и мы сейчас же едем к нему.
– Не сейчас, не сейчас, Остап Ибрагимович, сейчас он на службе, – писал адрес и фамилию фининспектора Клюева.
– Жена? Жена его дома? Этого достаточно, чтобы вернуть ваш подарок. Поехали!
Остап и Клюев сели в машину, в которой терпеливо ждали своего командора Балаганов и Козлевич и вскоре подъехали к дому фининспектора. На звонок нэпмана дверь квартиры отворила женщина лет пятидесяти и со следами былой красоты удивленно уставилась на пришедших.
