– Благодарю вас, товарищ Шавров. Обязательно, как вернусь, непременно прийду к вам на прием.
– До свидания! – еще раз громко произнесли компаньоны в три голоса.
И слыша это, можно было с уверенностью сказать, что они с большим удовольствием прокричали бы «прощайте».
Как только гэпэушники удалились, Балаганов прерывающимся от волнения голосом спросил:
– Командор, вы действительно думаете вернуться в Киев и пойти к гэпэушникам?
За все время встречи с нежелательными представителями органов он был в невероятном напряжении. И при словах «ГПУ», «милиция» невольно вздрагивал и втягивал голову в свои молодецкие плечи.
– Ох, детушки, – начал закуривать Бендер папиросу из пачки «Южные», что свидетельствовало о его недавнем пережитом состоянии. – Я побываю у Симферопольского гэпэушника и посмотрю, какую он выдаст мне индульгенцию.
Он тоже, как и его молодой компаньон чувствовал себя во время встречи с неожиданными охранителями власти настолько неуютно, что даже ни разу не прикоснулся к своим заветным усам.
– Ну, давайте логично рассуждать, камрады, в чем заключается наше преступление? Подозрение, узнавание, что имели дело с иностранцами? Затем, дело дошло до обыска. Ничего не нашли, с поличным нас не взяли. Так чего же нам, собственно говоря, бояться? – рассуждал вслух Бендер. – Ни под какую уголовную статью они подвести нас не смогут. Все то, что мы приобрели, надо перебрать и устроить в конторе музейную витрину. Но это, детушки, тихо, тихо, – замахал рукой Остап, видя как его компаньоны, беспокойно заерзали на скамье. – Это мы еще обсудим, это мы еще решим. Не сейчас, голуби вы мои. Видите, как интересно иметь хорошие отношения с органами, которые иногда перерастают в органы покровительствующие нам.
Некоторое время искатели графских сокровищ молчали. Смотрели сквозь пальмы и кроны платанов на близкое море внизу, на проплывающий вдали белый пароход с хвостом сизого дыма и думали по-разному, но примерно об одном и том же.
Бендер встал, прошел к урне и бросил туда окурок. Вернулся и с усмешкой на лице сказал:
– От самой румынской границы никак не могу избавиться от внимания к моей особе стражей Советской власти. Так может дойти до того, что мне предложат в органах и службу, – рассмеялся Бендер.
– Ох, командор, лучше уж это, чем работа на Беломорканале или в тайге, – двинул плечами рыжеволосый друг.
– И все же, Остап Ибрагимович, какие наши ближайшие действия чтобы…
– Чтобы приступить к осуществлению нашей новой идеи, хотите сказать, товарищ Козлевич? – за все время знакомства и дружбы Остап так впервые назвал вдруг очень уважаемого им скромного Адама Казимировича.
