Другими словами, непримиримость Гора с уничтожением тисовых деревьев была связана не с фанатичной страстью к тисам, а с беспокойством о том, что если сейчас мы будем безоглядно истреблять их, то лишим будущие поколения возможности получать лекарство для раковых больных.
Похоже, специалисты политической контекстомии научились своим штучкам у мастеров словоблудия из шоу-бизнеса. Наверное, каждому из нас попадались на глаза обрывочные восторженные цитаты из рецензий на книгу или пьесу, которые прямо-таки заставляют задаться вопросом: о чем же говорится в тексте, если прочитать его полностью? К примеру, «Кевин Федерлайн сразил их!» — цитата, выхваченная из довольно длинной рецензии, где говорится: «Своим выступлением в одном из ночных клубов Лас-Вегаса Кевин Федерлайн сразил аудиторию наповал — зрители просто умирали от скуки».
А вот цитата из рекламы мюзикла «Кордебалет», занявшая целых две страницы The New York Times, которая цитирует ведущего критика издания Бена Брантли: «То, что происходит после восьми вечера в театре Шенфелд… настолько свежо, что перехватывает дыхание». Когда мы целиком прочли рецензию Брантли, в которой градус восторженности оказался куда ниже, у нас и вправду перехватило дыхание. Вот что там сказано:
То, что происходит после восьми вечера в театре Шенфелд, на новой, в целом ничем не примечательной постановке «Кордебалета», можно назвать искривлением времени, которое Эйнштейн вряд ли сумел бы объяснить. Свет, музыка, множество двигающихся тел — все это заставляет чувствовать себя одновременно в 1975-м, когда «Кордебалет» впервые появился на сцене, и в 2006-м. Таким был «Кордебалет», когда я впервые посмотрел его 31 год назад, и тем не менее это настолько свежо, что перехватывает дыхание. Смотреть мюзикл в постановке Боба Эвиана — все равно что пить пиво, когда-то налитое в кувшин. Вкус и аромат первого глотка вам никогда не удастся повторить… Создатели новой постановки использовали архивы и воспроизвели мюзикл с точностью репродукции, однако не сумели воспроизвести его нервную систему, его бьющееся сердце.
Короче, если бы тисов не было, их следовало выдумать.
Господь — мой рулевой
Некоторые не слишком утонченные политики прошлых эпох (к примеру, гунн Аттила или Влад Сажатель-на-кол и им подобные, не смущавшиеся вида пролитой крови) использовали собственный вариант аргумента «И твоя мама тоже!». Его можно назвать «И мой папа тоже!». Они апеллировали к чувствам слушателей, заявляя: «Это так, поскольку так утверждает мой Отец» — разумеется, под отцом подразумевая Отца Небесного.
