Екатерина II и ее мир | страница 32



. Было бы и полезнее, и профессиональнее сосредоточиться на рассмотрении системы взглядов, в рамках которой и сама императрица, и ее современники воспринимали ее деятельность. Такой подход должен дать более надежную основу для суждения о правлении Екатерины, суждения, которое, надеюсь, избежит двойной западни — анахронизма в системе взглядов и анахронизма в терминологии. Давайте возьмем один политический термин, который связывают с Екатериной II еще с ее эпохи, изучим эту неуловимую «душу республиканки» и выясним, что сама Екатерина под этим подразумевала.

* * *

В своем правлении Екатерина II в основном следовала по стопам Петра I. Она открыто признавала, что обязана царственному предшественнику: об этом говорит не только знаменитая скульптура, отлитая Фальконе, табакерка с портретом Петра I, которую она всегда носила с собой, но и то, что Екатерина не терпела никакой критики в отношении Петра I. Политика Петра I и Екатерины II образуют единое целое. Акцент на рационализации, категоризации и упорядочении — общее у обоих правителей. Но в одном, очень заметном отношении Екатерина II изменила (как сама считала) петровский обычай. По ее мнению, деспотизм был необходимой чертой правителя в начале века — необходимой, потому что исторической миссией Петра I было силой вернуть Россию на предназначенный ей европейский путь, с которого она сошла во время монгольского завоевания (или, по другой трактовке, в Смутное время). Многие западные авторы, среди них Монтескье, считали, что деспотизм в России неизбежен. Екатерина II не была с этим согласна: уже сам успех петровских преобразований доказывает, что у России общая судьба с остальной Европой; поскольку эпоха петровских преобразований была уже позади, Екатерина утверждала, что Россия готова к правлению, основанному на господстве права. Что такое «Большой наказ» Екатерины II Уложенной комиссии, которую она собрала в 1767 году, чтобы составить новый свод законов для Российской империи, как не логическое обоснование самодержавия без деспотизма? Равенство перед законом и равенство в соблюдении закона, а не разделение властей или ограничение монарха конституцией — вот решение, которое, как утверждала Екатерина, лучше всего подходит российским традициям и обстоятельствам. Глава V «Наказа», многое заимствовавшая из трактата Монтескье «О духе законов» (который в 1775 году Екатерина велела перевести на русский), описывает европейское представление XVIII века о законе: статья 34 учит, что подчинение одному и тому же закону дает в результате равенство для всех граждан в государстве, а статья 35 отмечает, что хорошие законы не дают сильному, злоупотребляющему государственной должностью, угнетать слабого. В последующих статьях мы оказываемся лицом к лицу с классической для XVIII века европейской концепцией свободы. Следом за своим ментором Монтескье Екатерина II тщательно различает два вида свободы — естественную