Екатерина II и ее мир | страница 16

Такие вопиющие нарушения тендерных конвенций, разумеется, не предназначались для всеобщего обозрения — они ограничивались придворными кругами. Но определенный смысл в них был. Ясно, что трансвеститом императрица не была. Из того, что нам о ней известно, она рядилась в мужское платье явно не ради гомоэротического удовольствия. Не была она и транссексуалом — в частной жизни она вполне комфортно чувствовала себя в роли и в теле женщины. Скорее всего, переодевание преследовало цель политическую: оно помогало ей преодолеть сложившийся у придворных образ суверена, лишенного мужских качеств и потому непригодного к управлению государством. Переодевание помогало ей в этом постольку, поскольку оно стирало наиболее заметное внешнее различие между мужчиной и женщиной.

Ричард Уортман заметил, что с принятием Петром 1 императорского титула Россия стала отождествляться с императорским Римом, а российский монарх — с образом военного вождя-триумфатора, воплощения силы^>{41}. Екатерина, разумеется, осознавала, что ее несоответствие ожиданиям публики связано главным образом с ее неспособностью выступать в роли военачальника и что по этой причине ее восшествие на престол может вызвать недовольство в армии^>{42}.[9] Поэтому, отправляясь на следующий день после переворота арестовывать собственного мужа, она ехала во главе своих войск в костюме лейб-гвардейца. Мало того, она сидела на лошади по-мужски, хотя по традиции женщинам приличествовало ездить только в дамском седле^>{43}. Такое поведение было ответом на восприятие женщины как существа мирного, даже миротворца по своей природе. Подобно Жанне д'Арк, она стремилась показать, что может одеваться и, соответственно, действовать как воитель, что и она тоже способна командовать мужчинами.

Июньский переворот 1762 года был, возможно, уникальным эпизодом, однако существовали и регулярные способы транслировать образ правительницы женского пола, но обладающей мужскими качествами. Один из этих способов также позволял выйти за пределы придворного общества и донести присвоенную императрицей маскулинность до более широкой публики, даже до необразованных слоев. Такую возможность давали гравированные портреты. В эпоху, когда портретная живопись набирала популярность в России, гравированные портреты были дешевы и продавались в беспрецедентных количествах