Она подняла руку и погладила его по щеке, удивив и себя, и его. Но не отдернула руку. Он замер от ее прикосновения и глубоко вздохнул, глубже впитывая ощущение ее руки.
– Спасибо, – пробормотала она.
– За что?
Неужели за то, что он шантажом заставил ее работать с ним, угрожая навредить здоровью отца?
Она, казалось, подбирала слова, но ее ладонь все еще лежала у него на щеке.
Опять забыл побриться…
– За то, что ты… вот такой, – сказала она наконец, будто это все объясняло.
Безусловно, это многое объясняло. За то, что он… вот такой. Габриэль уставился на нее, не в силах шевельнуться. Она внезапно вспыхнула, уронила руку и выскочила из переулка.
Чтобы встретиться с Даниэлем Лорье.
С мужчиной, который уже доказал, что может заставить женщину влюбиться в него на всю жизнь.
– Габриэль Деланж упомянул, что помогал вам в первый год после смерти Анри Розье, – сказала Джоли. Она едва поспевала за сдерживаемым, элегантным, пожирающим пространство шагом Даниэля, пока они шли по залам двухсотлетнего каменного здания, превращенного шеф-поваром Анри Розье, отцом жены Даниэля, в знаменитый Le Relais d’Or. Раньше в этом здании извлекали масло из роз, фиалок и жасмина, которыми славилась эта местность, и Джоли могла бы поклясться, что все еще чувствует их ароматы вблизи каменных стен. Хотя, возможно, это кухонные запахи. Шеф-повара Анри Розье, у которого хватило смелости выйти из семейного парфюмерного бизнеса, считали родоначальником тенденции использовать в блюдах едва уловимые цветочные ароматы.
– Верно. – Мелькнула сдержанная улыбка, та самая, которую так хорошо ловили телекамеры. Губы Даниэля поднимались всего на пару миллиметров, но его собеседник чувствовал, будто соприкоснулся с чем-то величественным. – Это было… интересное время. Я совсем не был готов управлять трехзвездным рестораном. Но едва ли я мог уйти и оставить его на плечах Леи. Ей самой было только восемнадцать, и ей надо было заботиться о двух младших братьях. А шеф-кондитер, который работал у ее отца, без зазрения совести нас бросил. Так что нам очень повезло, что ваш отец уволил Габриэля. Если бы Габриэль не помог нам из родственных чувств, мы… – Даниэль запнулся и покачал головой, не в силах произнести слова «потерпели бы неудачу». Может быть, он не верил, что способен потерпеть неудачу, просто мысль о ней все же приходила ему в голову.
– Возможно, и ему повезло, что вы нуждались в нем. – Интересно, если бы ее отец бросился спасать кого-то вместо того, чтобы снова и снова переживать поражение после потери звезды, пошло бы это ему во благо? – Вероятно, вы дали ему возможность сделать что-то нужное, а не сдаться без боя.
