Забавно, что никто никогда не задавался вопросом – что же заставляло злого монстра добиваться столь невероятных успехов?
– А пока, – сказал Габриэль, – начинай настаивать молоко на ванили и приступай к карамели. – И прежде чем он закончил говорить, у него на огне уже стояли сотейники, один со стручком ванили, плавающим в молоке, а другой – с сахаром. – Следи за ними, пока будешь делать choux.
Джоли усмехнулась, заполняя тестом кондитерский мешок.
– Не думаю, что это хорошая идея – заставить непрофессионала делать что-то еще, пока он пытается приготовить карамель.
Габриэль озадаченно посмотрел вокруг.
– Ты же ничего больше не делаешь. Просто выжимаешь тесто на противни. Разве ты не можешь одновременно следить за сотейником?
Джоли рассмеялась.
– Ты должен притормозить. Никто другой не может двигаться с такой же скоростью, что и ты.
Он нахмурился.
– И что это должно означать? Ты говоришь о… черт побери, я не умею… притормозить!
– Смотри. – Джоли поймала его запястье. Он замер. – Просто смотри на меня. Я непрофессионал. Скажи мне, что делать, объясни все уловки и приемы, чтобы мои навыки стали лучше, но дай мне самой делать все. Каждый раз, когда ты увидишь, как я делаю что-то, и подумаешь «О, если бы она только знала, как это надо делать» или «Вот что она должна знать», то сразу говори мне, а я запишу и отберу для читателей самые удобные для них приемы.
При слове «читателей» он моргнул.
– Putain, Джоли, ты сразу должна была предупредить, что в этот раз говоришь не о сексе. А я-то слушаю и ломаю голову. Я могу вообразить очень много невозможного, но чтобы ты разрешила объяснять тебе, как улучшить твои сексуальные навыки, – такое мне даже и во сне не могло привидеться.
– Надеюсь, и ты не имел в виду секс, когда сказал, что не умеешь притормозить, – сухо сказала Джоли, не успев подумать.
Он усмехнулся – очень медленно. И его руки снова замелькали.
– Нет. Смотри, Джоли, карамель скоро расплавится, и ее надо обработать быстро. – Он наклонил сотейник над горелкой, поскольку сахар уже расплавился и начал становиться золотистым. – А молоко должно настаиваться медленно, и ты должна дать ему кипеть на медленном огне очень-очень долго. – Он протянул ладонь над сотейником, проверяя температуру. – И эти petits[76]choux, – его большая рука накрыла ее руку, лежащую на кулинарном мешке, и сжала, приятно и медленно, – должны попасть в устойчивый, четкий ритм, пока все не будут… готовы.
Она перевела взгляд с того места, где он полностью обхватил ее пальцы, вверх по сильным рукам, на его тело, находившееся так близко к ней, и, наконец, на лицо. Он наклонился к ней еще больше, и его улыбка стала плутовской.
