. Еще одна попытка доказать, что я не чудовище, пошла в… провалилась к чер… не удалась. – Он засмеялся с каким-то отчаянным сожалением, прижавшись лбом к ее макушке.
Она не должна позволять ему гладить ее волосы так нежно и прижимать ее к себе так уютно, что она почувствовала себя в безопасности. Почувствовала себя укрытой от опасности, исходящей от него самого. Это его объятие было гораздо более интимным, чем просто поцелуи. Более уязвимым, чем даже раскрепощенный секс, секс с чудовищем. И все же оказалось, что его поцелуи уже разрушили всю ее оборону, и теперь она отчаянно нуждалась в его крепких объятиях, пока сама не обретет силу и окончательно не придет в себя. Она не могла заставить себя поднять голову, соскользнуть с его бедра и встать на ноги.
Почему бы ей не дать ему сделать это? Ведь еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой красивой и высоко ценимой. И разве сейчас ей нельзя почувствовать себя такой? Даже если это опасное чувство. Женщина может привыкнуть желать этого слишком сильно. За подобное чувство женщина может даже отказаться от части своих убеждений.
Он гладил ее медленнее, нежнее, все больше контролируя свои действия.
– Так тоже хорошо, – пробормотал он, и от вибрации его голоса у нее щекотало в ухе, – действительно хорошо.
Джоли позволила себе расслабиться и прижаться к нему сильнее. Еще какое-то время она пыталась думать, но скоро прекратила эти попытки, так как было намного приятнее не думать, а просто чувствовать. Возможно, ей придется пересмотреть свою убежденность в том, что все лучшие в мире текстуры, вкусы и ароматы существуют только в пище. Его текстуры – твердая упругость мышц, мягкий хлопок футболки, гладкость кожи, шелк волос, намек на шероховатость подбородка, побритого утром, – были ошеломительно невероятны.
– Незабываемо, на самом деле умопомрачительно, – прошептал он, целуя ее в макушку.
Габриэль настоял на том, чтобы проводить Джоли на вокзал в Ницце, когда она собралась вернуться в Париж. С его стороны это был галантный жест, которого он явно от самого себя не ожидал.
На той лестнице в переулочке они сидели очень долго, пока их настроение не нарушил тихий спор на балконе над ними. «Ты больше не обращаешь на меня никакого внимания, – тихо говорила женщина, подавляя слезы. – Что произошло со всей той романтикой, которая была у нас в начале?»
«Ты никогда не бываешь довольна! – ответил мужчина. – Ты хочешь слишком многого. Что бы я ни сделал, этого всегда недостаточно
