И вот ему поручили такую ответственную работу. Чем он так отличился от других юных кшатриев, которые так же как и он, были в дозоре и каждый день рисковали своими жизнями? Неужели только единственным храбрым поступком в его жизни? Он так не думал, этого было недостаточно…
На станции уже начинался новый день. Вайшьи выходили из своих лачуг с верхнего квартала и небольшими группами двигались в оборотный тупик в левом тоннеле на северной стороне станции. Раньше тупик использовали для ремонта вагонов метро и других служебных нужд, а теперь там находилась свиноферма, а также грибные и картофельные плантации. Конечно, они не были такими богатыми как на станциях Большого метро, но буддисты очень бережно относились к своему хозяйству и были очень трудолюбивы.
Шаста вместе с дядей подходили к северному краю станции. В конце широкого прямоугольного прохода, стояло два кшатрия дозорных, которые следили за внутренними гермоворотами станции. С обеих сторон были служебные помещения. Одно из которых, Шандар обустроил под свою каморку. На дверях так и было написано — "Начальник дозора станции".
Второе помещение, жители оборудовали под местную мастерскую, где несколько опытных мастеров делали луки и арбалеты для кшатриев, а также простенькие самострелы и кустарные автоматы, и прочие важные вещи для экипировки дозорных. Помимо этого, мастера помогали жителям из любой касты. Что-то подлатать в Нижнем храме, чем-то помочь на свиноферме и плантациях. В общем, отдавались своей работе по максимуму.
Дядя остановил Шасту.
— Так, сейчас идешь к тете, она тебя покормит, и возьмешь вещи с оружием — сказал он — А потом быстро на дозор в левый тоннель. Чтобы без опозданий понял?
— Почему сегодня в северный тоннель? Там толком и караулить нечего. — Развел руками юноша
— Ничего, постоишь последний день здесь. В южном ты уже отработал свое сполна — дядя положил ему руку на плечо и улыбнулся.
— А Динеш?
— Он тоже молодец. Может вы наконец, станете нормальными товарищами после тех событий. Вам еще предстоит вместе работать там, наверху — дядя опустил глаза. Он был рад за своего преемника, что тот теперь будет заниматься более взрослым и серьезным делом, и понимал что это дело еще опасней предыдущего. Акил всегда верил в юношу и гордился им, ведь больше у него никого не было.
— Все хватит разговоров. Мне еще в южный тоннель бежать — дядя развернулся и, сделав пару шагов, бросил через плечо — Да. Вечером увидимся. Мы идем в Верхний храм на посвящение.
