— Но куда же взять их?! — развел руками Закалов. — Ты как думаешь, Виктор? — обратился он к бортмеханику.
— А я так думаю, — глубокомысленно почесывая затылок, ответил Чекин, — что отдай ты мне свои папиросы, я посижу тут маленько, а ты смотайся с ним и с собаками на корабль...
Тут уже Ефиму стало неловко:
— Нет, коли такое дело, тогда давайте разом лететь... Пусть остаются псы...
— Чепуха! Вы и помыться не успеете, как я буду на корабле. Вали, Матюша, — сказал он Закалову.
— Тогда садитесь! — скомандовал летчик. — Виктор, собак подай и ремнями привяжи, а то парашютов для них не напасли...
— Лети! Лети, старик! — сказал Виктор, помогая Ефиму усесться. Затем он подал ему собак, привязал их ремнями. — Ну, поехали, что ли! — и закурил папиросу.
Ефим наклонился к нему, обнял и крепко поцеловал в губы.
— Спасибо! Век не забуду! Эх ...
Самолет скользнул по льдине и понесся над черной водой.
Опять вместе
В бревенчатом домике на берегу Безымянной губы гостит экспедиция с Матшара. Николай и Вячеслав больше похожи на санитаров, чем на гостей. Они варят обед, колют дрова, носят воду, топят печь. Николай сам готовит лекарства и поит ими Марью и Саньку.
Санька уже сидит без посторонней помощи. Лицо его как будто меньше стало, скулы торчат, глаза ввалились. Он молчит и в тревоге по отцу беспрестанно морщит свой бледный лоб.
Марья иногда пытается встать. Неверными шагами направляется она к плите, пробует заняться своими хозяйскими обязанностями, но, несмотря на все ее просьбы, гости не дают ей ничего делать.
— Погулять, пожалуйста, даже на воздух не мешает выйти, на солнышко... А вот работать — извините! Работать мы не позволим!
Как и Санька, Марья мучается тревогой по мужу. Гости понимают состояние Марьи и Саньки, и Вячеслав или Николай, а то и оба вместе, то и дело принимаются успокаивать своих пациентов:
— Не волнуйтесь понапрасну! С „Красина“ самолет выслали... Непременно найдут хозяина вашего...
— Куда ему деваться? — добавлял Вячеслав. — Плывет себе как князь на льдине, а орлы наши его сверху заприметят, — раз! — подняли и готово, вот он, ваш Ефим Бусыгин, радуйтесь себе на здоровье сколько влезет!
Санькиным наблюдательным пунктом на луде теперь пользовался Вячеслав. Всякую свободную минуту он взбирался на нее и с помощью подзорной трубы обшаривал весь горизонт. И вот однажды он увидел над горизонтом дымок. Вскоре можно было различить две мачты, две высоченные трубы „Красина“. Он влетел в дом и закричал:
