Константин Сергеевич оделся, пристегнул поводок к ошейнику собаки, осторожно вышел из квартиры, стараясь не разбудить жену. Сегодня он плохо спал, вернее сказать, почти не спал, задремал только под утро. А все из-за этой пленки.
Он не стал сразу докладывать директору ФСБ о своем заместителе. Да, есть его домашний телефон в записной книжке установленного разведчика. Ну и что?! Да сейчас вон на каждом углу продают левые дискеты с номерами телефонов глав администраций, секретных конструкторов, банкиров. Не доказательство это! Получить санкцию на разработку высокого начальника? Не даст ее директор! И правильно сделает, я бы на его месте тоже не дал. Но делать-то что-то надо! И он сделал. Не совсем законно, конечно… а иначе нельзя! Если все делать по инструкциям и правилам, то результата никогда не будет. Это он понял, когда еще работал простым опером.
С Григорием Митрофановичем он встретился всего неделю назад. Митрофаныч был классным технарем в его отделе. Но главное – он был свой в доску, понимал его с полуслова. Лучший технарь его управления ушел из органов два года назад. Скобликов не осуждал его за это. Жаль, конечно, было его отпускать, но он его понимал. Когда специалист высочайшего класса зарабатывает меньше продавца торговой палатки на рынке… А у него больная жена.
Они встретились в машине Митрофаныча, новеньком «Вольво». Григорий Митрофанович нисколько не изменился, только черты лица стали резче, а желчи в речах больше. Сейчас он имеет свою фирму.
– Чем обязан такой чести, товарищ генерал? – в своей обычной желчной манере начал бывший коллега.
– Не язви, Митрофаныч. Как у тебя дела?
– Дела как сажа бела. Лучше всех, Константин Сергеевич.
– Как жена?
– Умерла. Недавно. – Митрофаныч сжал губы.
– Извини, не знал.
– Нормально, товарищ генерал. Говори дело. – Он повернулся к Скобликову, с прищуром посмотрел на него.
– В общем, так, Митрофаныч, я точно не знаю, но чувствую, что сижу в дерьме. Если ты мне не поможешь, значит, никто не поможет. – Скобликов кратко рассказал своему бывшему подчиненному ситуацию, связанную с его заместителем.
Григорий Митрофанович после его рассказа закурил. Выкурил половину сигареты и только после этого спросил:
– Что ты от меня хочешь?
– Нужно послушать его телефонные разговоры, хотя бы дня три…
– Без санкции судьи? – усмехнувшись, поинтересовался старый чекист.
– Если бы она у меня была, я бы к тебе не пришел.
– Это можно. Сейчас все можно… – загадочно произнес Андрей Митрофанович, – рынок. Но ты знаешь, сколько это сегодня стоит?
