Наделали нам вреда
И погубили многих,
Отсюда - падение нравов,
Пошлая грубость вкусов,
Хищенья, приписки, взятки,
Гонка вооружений,
Экологический кризис,
Воздушные террористы,
Шантаж, спекуляция, пьянство
И матери-одиночки.
(По залу распространяется
Слезоточивый газ...)
- Пожалуйста, что-нибудь спойте!
Исполняет арию герцога
Из оперы "Риголетто".
СТО ЛЕТ НАЗАД
Я крикнула однажды недоучкам
Сто лет назад, такого-то апреля
Я крикнула по молодости лет,
Что рабский ум, бесчуственный,
бесстыжий,
Чудовище развратной Конъюнктуры
Врет - и не может Пушкина любить!
Меня трясло. Арба катила дальше.
Над марганцевым фаршем тухлой фальши
Повис тяжелый, зверский, спертый вздох.
Я лаяла на ветер: - Да, зубрили!
Да, классе в третьеми к елке серебрили
Руслана и Людмилу, но любили
Лишь анекдот! И в этом весь подвох!
Невежесть вашу обеляет Пушкин,
Но свежесть вам являет Золотушкин,
Жуликоватый парень и рифмач,
Он души вам тетешкает ретиво
Белибердой любви и детектива,
Но эта смесь питательна на диво
И популярна, как в холеру врач!
Арба катила. Пенилась клоака.
Я голову теряла, но однако
Я лаяла на ветер, как собака:
- Не поминайте Пушкина вотще!
Ведь богом есть и честь, и стыд, и совесть,
И Белкина пронзительная повесть,
И Командор в нетлеющем плаще!
Мне моментально голову срубили.
- Она свергала Пушкина! - вопили.
Ату ее, проклятую, ату!
Устроили костер традиционный.
Но фонарем смотритель станционный
Светил в мою судьбу сквозь темноту.
x x x
Длина листа мне служит шириной,
Люблю поля и не терплю кургузость.
Ничем не хуже плуга с бороной
Я окисляюсь, втиснутая в узость
Тоски амбарной. Я люблю поля
(По крайней мере, хлеб не мажут гримом),
Люблю поля и жизнь начать с ноля
С любви к полям, полям необозримым!..
Так повторяю, а меж тем земля
Из-под меня плывет, куда ей надо,
И бревна строк, как свежий плот бурля,
Со мной сплотились в качке волнопада.
Бегут от смерти на таких плотах
(От смертной казни и от смертной скуки!),
Рискуя стать в акульих животах
Коллекцией находок для науки.
Любимые вопросы интервью:
- Что взяли б вы, когда бы вас не стало?
- Жизнь. Только не чужую, а свою.
И пару книг (которых не достала),
И порошок стиральный - звать "Кристалл":
Нельзя трудами брезговать простыми,
Чтоб семя извергать не перестал
Любой, кто в силах сдерживать пустыню,
Она, проклятая, весь день горит огнем
И лжет про холод моего рассудка.
Я жарче ночью, чем пустыня днем,
И в том - отличье сердца от желудка,
