Герда сидела напротив окна и старалась лишний раз в него не смотреть. Наступила ночь, в печной трубе завывал ветер. Вдруг девушка краем глаза заметила что-то красное снаружи. Подняла взгляд — а за окном старуха в алом платке. Лицо сморщенное как сушеное яблоко, беззубый рот раззявлен, а глаза ярко-голубые, как у Герберта.
От увиденного волшебница вскрикнула и уронила на пол кусок картошки.
— Хаврона! Это опять ты? — пробасил Айкул, хотя сидел спиной к окну. — Заходи, раз пришла.
Скрипнула входная дверь, раздались шаркающие шаги. В комнату вошла сгорбленная старуха в лаптях, черной кофте и грязном сарафане. Кивнула гостям с какой-то жуткой ухмылкой, и уселась рядом с печкой.
— Она того, — хозяин покрутил пальцем у виска. — Но добрая, так что не бойтесь. Хаврона! Будешь есть?
Старуха кивнула. Айкул собрал в миску хлебные корочки и передал гостье. Та стала рвать их на мелкие кусочки и обсасывать. От звуков из-за печки у Герды в миг пропал аппетит. Герберт заметил скривившееся лицо подруги, покачал головой и шепнул:
— Она юродивая. А им надо помогать. Традиция.
— Да знаю я, — шикнула целительница. — Спасибо за ужин.
Хаврона доела корочки и ушла. Айкул тем временем приготовил постели: себе и Герберту на лавках, а Герде достались полати. Девушка была родом из города, где такой мебели отродясь не водилось. Пришлось сначала показать, а потом подсадить волшебницу, так как сама она забраться наверх не смогла.
Наконец гости улеглись. Хозяин потушил лучины, и забрался под одеяло последним.
Герда долго ворочалась и заснула ближе к полуночи. Поспать удалось недолго — вскоре девушке приспичило по нужде. Туалет — на улице, а там темно и страшно. Сперва целительница хотела разбудить Герберта, но быстро передумала. Устыдилась собственной трусости. Что это за охотница такая, без мужика даже в туалет сходить не может!
Собралась с духом, зажгла в ладони огонек и выскользнула в сени. Скрипнул засов, и девушка погрузилась в ночную прохладу. Несмотря на свет, страшно было до дрожи. И больше всего пугал не полумрак, а тишина. Ни криков ночных птиц, ни лая собак — лишь ветер шумит в листве.
Такое ощущение, будто никакой деревни рядом и вовсе нет.
Стараясь не смотреть по сторонам, Герда добралась до цели и юркнула внутрь. И не успела закрыть дверь на щеколду, как снаружи донесся странный звук. Будто перестук копыт — совсем рядом. И тяжелое лошадиное дыхание.
Герда прижалась спиной к стене и замерла. Шарик в ладони дрогнул и погас, и в тот же миг чей-то шершавый бок скользнул по двери. Целительница стояла ни жива ни мертва. Из открытого в немом крике рта стекала струйка слюны.
