— Селена! Почему тебя так долго не было? Я измучился в ожидании… — радостно улыбаясь, Брайн пожал руку девушки и предложил присесть. — Корабль в Ливерпуль отплывает со дня на день, и сейчас, пожалуй, будет не легко достать на него билеты… Но я что-нибудь придумаю.
— Брайн, ты не понял. Я пришла сюда не по поводу отплытия в Ливерпуль.
Игриво улыбаясь, Брайн спросил:
— Неужели ты пришла из-за меня?
— Брайн, пожалуйста… Мне нужна твоя помощь… Сегодня утром пришло письмо… от мистера Спенсера, он работает в банке…
Лицо Брайна сделалось озабоченным, улыбка погасла.
— Мы не можем говорить здесь. Пойдем со мной.
— Куда ты собираешься меня вести?
— Давай найдем уединенный столик в кафе, и ты расскажешь мне, что произошло.
— Я не хочу в кафе. У меня неподходящая одежда… — Даже безутешное горе не помешало девушке заметить, как великолепен Брайн в темно-серой морской форме, расшитом белыми нитями жилете и сатиновом галстуке. — Это невозможно…
Безразлично пожав плечами, Маккорд проговорил:
— Если ты предпочитаешь подняться наверх, мы поужинаем в моей комнате, оставшись наедине.
— Что ты, нет!
— Отлично! В таком случае, добро пожаловать в кафе. Ты не пожалеешь, там отлично кормят.
Усевшись за столиком напротив окна, через которое открывался вид на морскую гладь, Брайн сделал заказ.
— Ты уже бывала здесь раньше?
— Да, один раз. Мы приходили сюда с родителями. Мне тяжело вспоминать тот вечер…
— Не стоит. Война преобразила этот город: шпионы с обеих сторон, спекулянты, их дамы…
— Дамы?! — Селена передернула плечами от отвращения и выразительно посмотрела на потрепанную блондинку в желтом сатине, увешанную драгоценностями.
— Не будь привередливой. — Брайн не спеша потягивал вино. — В конце концов, ты пришла сюда не на симпозиум по вопросам морали в Нассау. Расскажи лучше, что случилось?
Пробежав взглядом по письму мистера Спенсера, Брайн вернул его девушке:
— По-моему, ничего удивительного. Рано или поздно это должно было случиться…
— Но должен же быть какой-то выход. Поинзиана моя!
Пока официант расставлял на столе первое — густой черепаховый суп, — оба молчали. Селена была настолько озабочена, что не могла даже думать о еде.
— Банк не имеет права распоряжаться имуществом, — остужая суп, консультировал Маккорд, — и им всеми правдами и неправдами желательно от него отделаться. Письмо — всего лишь формальность, освобождающая от ответственности.
— Мне все равно. Я даже не могу допустить мысли, что в моем доме будут жить всякие типы, а какая-нибудь бесстыжая тварь — развлекаться в танцевальной комнате, где моя мама…
