Честно говоря, Петр не слишком-то винил этого лакея. Сучка не захочет — кобель не вскочит, сие общеизвестно. Ведь и он сам, царь-государь, поддался чарам Марии Матвеевой, сам не знал плотского угомону рядом с этой распутницей, что ж тут какого-то лакея виноватить? Она, она одна во всем виновная — ей одной и расплачиваться.
Вспоминая нравы былых времен, можно было ожидать, что Петр сейчас отвезет Марию Андреевну прямиком к какому-нибудь первому попавшемуся пруду, как некогда поступил царь Иван Васильевич Грозный, обнаруживший, что его новобрачная жена Мария Долгорукая досталась ему не девицею. Однако со времен Грозного прошло с лишком два столетия, мир, поговаривают, изменился к лучшему, да и Петр стыдился дикарских замашек, которые столь великому и цивилизованному государю, каким он себя мнил, совершенно не пристали. Оттого он направился не к пруду, не к речке, даже не к морскому заливу, а к дому генерал-адъютанта Александра Румянцева, лишь недавно получившего сей чин и безмерно благодарного государю.
Ворвавшись в дом (а красавица Матвеева по-прежнему влачилась за Петром, словно полудохлая козявка, которую влечет напористый муравей), император швырнул Марию к ногам изумленного хозяина и брякнул:
— Вот тебе невеста. Собирайся. Немедля в церковь едем. Сам буду посаженым отцом. А вместо свадебного подарка дозволяю тебе нынче же дать новобрачной полсотни плетей. Для острастки на будущее!
Румянцев был человеком умным. К тому же опытным царедворцем. Он многое понимал с полуслова, а порою — и вовсе без слов. В нежданном подарке он увидел лишь признак огромного доверия, которое испытывал к нему государь. Благосклонность императора значила для Румянцева гораздо больше, чем такие безличные понятия, как гордость… К тому же за уязвленную гордость вполне можно расквитаться потом с безответною женою. Похоже, именно на это и рассчитывал Петр, знавший крутой нрав жениха.
Император, к слову сказать, не ошибся. Из Марии Андреевны получилась идеальная супруга, которая чуть не молилась на мужа, без его дозволения шагу не решалась шагнуть, а на посторонних мужчин не то что взора — даже ресниц не поднимала! Спустя некоторое время она родила сына, которого назвали Петром [Впоследствии он стал известен как фельдмаршал Петр Александрович Румянцев-Задунайский]. И если некоторые проницательные люди подозревали, что в действительности отцом ребенка был император, то из деликатности держали рот на замке. А если какие-либо еще более проницательные люди подозревали, что отцом ребенка был не император, так держали рот на двух, а то и на трех замках. Нет, не из деликатности — из страха за свою жизнь!
