Когда индейский гонец изложил суть увиденного, вожди начали обсуждать план действия. Мнения были различны. Младший из вождей предлагал прежде всего двинуться прямиком к реке Гила, но другой возражал и предлагал тотчас напасть на белых. Пока высказывались разноречивые мнения, дозорный индеец заметил Кучильо, и тогда-то раздался страшный их клич. Десятка два всадников устремились за ним. Вожди продолжали свое совещание до тех пор, пока всадники, преследовавшие Кучильо, не возвратились назад с известием, что они напали на след лагеря белых и высмотрели расположение их слабо укрепленного лагеря. Тоща один из предводителей, по имени Черная Птица, отличавшийся очень высоким ростом и темным цветом лица, обратился с речью к своим товарищам:
— Я знаю, что люди, пришедшие от полуночи, не могут быть друзьями людей, пришедших с полудня. Я видел за многие годы, что север и юг воюют между собой, точно так же как и ветры, дующие из этих противоположных направлений, борются друг с другом. Пошлем от себя гонца к троим воинам, находящимся на островке, с приглашением присоединиться к нам, чтобы действовать вместе против воинов, пришедших с повозками, и индейцы станут радоваться гибели белых через посредство белых.
Предложение это было признано мудрым, ибо обнаружило, по мнению индейцев, знание людей и характер их отношений, но оно не нашло поддержки со стороны прочих вождей. Черная Птица вынужден был уступить, так как предложение его не было разделяемо никем из прочих вождей. Было решено, что большая часть племени должна напасть на стан белых, а меньшая — против островитян.
Четверть часа спустя индейцы разделились на два отряда: сто всадников двинулись к лагерю белых, а двадцать человек повернули к маленькому острову, сгорая нетерпением как можно скорее пролить кровь белых.
Оставим на время Фабиана и его обоих спутников и обратим наши взоры на авантюристов и их предводителя, дона Эстевана.
Хотя экспедиция за время перехода лишилась сорока человек, однако отряд был еще достаточно силен, чтобы сразиться с индейцами. Впрочем, воодушевление авантюристов уже заметно спало, начиная с того дня, когда они выступили из президио Тубак при пушечных выстрелах и радостных восклицаниях жителей.
Что касается дона Эстевана, то он не пренебрегал никакими мерами предосторожности. Дон Эстеван приучил всех авантюристов к повиновению и к порядку; повозки, которые были им закуплены, должны были служить и для перевозки тяжестей, и как средство защиты. Тем не менее на челе его заметно было облако неудовольствия; не вполне зажившая в его сердце рана опять раскрылась. Хотя он сам измыслил средство и способ изжить своего племянника с этого света, родовая гордость вновь заговорила в нем.
