Уже в 1563 году предприимчивые московские бояре использовали новую легенду не только для внутреннего употребления, чтобы укрепить в народе авторитет царя, но и в дипломатических целях. Как свидетельствуют летописи, всю эту отредактированную генеалогию Рюриковичей русские дипломаты на голубом глазу изложили польским послам.
Однако Софья привезла с собой в Москву не только титулы и герб. Вслед за ней из Италии прибыли мастера, во многом изменившие очертания Кремля: иностранцы построили знаменитый Успенский собор и Грановитую палату, современный по тем временам каменный дворец заменил старые деревянные русские хоромы. И внешний облик политического центра власти поручили менять не византийцам, а представителям западной культуры - итальянцам.
Умная царица, судя по летописным источникам, оказывала немалое влияние на супруга, во многом определяя жизнь московского двора. В силу своего происхождения она обладала неслыханными ранее для женщины при московском дворе правами, в частности пользовалась правом принимать иноземные посольства.
Царьградом Москва не стала, но некоторые византийские привычки, особенно склонность к придворной интриге, русская знать усвоила крепко. Византийский менталитет как бы прилагался к двуглавому орлу и царскому титулу.
В нагрузку.
Путь на Русь широк, а из Руси узок
Оседлые иноземцы в немалом количестве появляются в Москве как раз при Иване III. Иностранцы укрепляют и обустраивают Кремль, льют колокола и пушки, организуют артиллерию в московском войске. При сыне Ивана Василии эта тенденция только набирает силу. Все больше появляется наемников, из них формируются целые отряды. Один из московских полков того времени, в полторы тысячи человек, полностью состоял из литовцев и необычайной смеси представителей различных европейских стран.
Именно для них по распоряжению Василия и создали в Москве первое особое поселение — Немецкую слободу, получившую у русских в те времена малопочтенное название Налейка.
В отличие от местного населения, иностранцам разрешалось держать у себя в слободе корчму и в любое время пить вино. Несмотря на запреты, русские туда частенько заглядывали и просили хозяина корчмы: «Налей-ка!» В силу различных причин местопребывание в городе Немецкой слободы (напомним, что немцами на Руси долго называли всех иностранцев без исключения) неоднократно менялось, но само по себе поселение не исчезало. Именно Немецкая слобода стала позже важнейшей школой для Петра I. Уроки и опыт, вынесенные Петром в юности из общения с иностранцами в Немецкой слободе, предопределили дальнейшую судьбу России.
