В пользу того, что Кинг обладает несомненным литературным талантом, свидетельствует и сам его стиль — то почти протокольный, скупой на описательность и служащий единственно для изложения происходящих событий, а то, наоборот — щедрый на изображение всевозможных второстепенных, но хорошо узнаваемых деталей и не лишённый (пускай даже и не всегда эстетичных из-за своей жестоковатости, но, тем не менее, по-своему оригинальных) метафор, типа: „Из полураскрытых губ раны медленно сочилась на ладонь густая кровь“; „Его мысли метались, как крысы, запертые в клетке и ищущие выход, которого не было“; „Визг рванулся обратно, прочь, и канул во тьме её нутра, как камень в колодце“, а то и просто, без всякой там кровожадности, замечательных по своей образной яркости тропов, к примеру, таких, как: „Глаза Брайена смотрели на него с больничной койки открытые и пустые, как школьные классы в августе“; „Вещи, расставленные вдоль стен, только подчёркивали внутреннюю пустоту гаража; он зиял, как открытый беззубый рот“. Или же — немного помягче, как, допустим, метонимия „Над горами показался серебряный доллар луны“.
К сожалению, при всей ярко выраженной литературной одарённости Стивена Кинга, мир его прозы — это мир без Бога и без Света, мир, где человек оставлен исключительно один на один с нечистью или же чьей-то безумной жестокостью. И в этом смысле, конечно, его сочинения обличают Америку сильнее любых обвинительных документов, так как показывают полную обречённость страны, отказавшейся однажды от помощи свыше. Бороться с инфернальными сущностями теми же методами, что и с обычными преступниками, бессмысленно, так как застреленный на наших глазах оборотень появляется завтра снова, казнённая в прошлом столетии ведьма вновь оживает в веке нынешнем, дух зла переходит из одного выпитого им тела в другое, нарисованные в детском сознании пули не знают преграды, и так далее. И нет ни малейшей надежды ни на кого, кроме знаменитого стального друга по имени Смит-энд-Вессон, сжимаемого в твоих собственных руках, или осинового кола, вколачиваемого тобой в сердце поверженного вампира…
Едва ли не единственный случай, когда бесовские силы были посрамлены при помощи веры в Бога, встречается в романе Стивена Кинга „Безнадёга“, но и то он словно бы испугался открывшейся вдруг перед ним перспективы, и уже в следующем романе этого цикла, называющемся „Регуляторы“, возвратил действие в более привычный для него однополюсный мир, в котором обитают только вселенское зло да противостоящий ему один на один человек, а воплощенный в Боге полюс добра отсутствует.
