— Что?
Джолин угрожающе сверкнула на него глазами.
— Все это время ты подготавливал меня для своего брата!
— Джолин, он достоин кого-нибудь вроде тебя.
— Кого-нибудь вроде меня? — Она едва не задохнулась от ярости. — Перед тобой не кто-нибудь вроде меня, а я. Тебе все равно, чего я достойна?
— Послушай, Джолин, тебе не найти лучше партии, чем Тони.
— Неужели ты не понимаешь? Ни капельки?
— Не понимаю чего? — искренне изумился Грант.
Она открыла дверцу.
— Я выхожу здесь. Грант схватил ее за руку.
— Джолин, постой, просто послушай.
— Нет, это ты послушай. Я ухожу. Ты этого добивался? Я не могу находиться рядом с тобой. Постараюсь забыть о тебе и о том, что я когда-либо была с тобой знакома. Прощай.
Она выпрыгнула из грузовика и повернулась, чтобы сказать последнее слово:
— А на твой вопрос я отвечу: нет, я не собираюсь встречаться с твоим братом. Я вообще не хочу больше иметь дел с кем-либо из вашего семейства. Включая тебя.
— Будет тебе, Джолин, ведь ты это не серьезно.
Она отвернулась и зашагала прочь. К счастью, ее дом был недалеко, она взбежала по лестнице, распахнула дверь, влетела в квартиру и, захлопнув дверь, прислонилась к ней, тяжело дыша.
— Ты была права, бабушка, — прошептала она. — О, как ты была права.
Придя в себя, Джолин принялась внушать себе, что ненавидит его. Для этого потребуется долгая тренировка, но она справится.
Парк был украшен рождественскими гирляндами. Джолин и Мэнди сидели на скамейке, разговаривая и присматривая за Кевином, который играл с маленькой рыжеволосой девочкой.
— Уже шесть дней прошло, — сказала Мэнди. — Я отвечала на все звонки. Звонила Мишель и спрашивала, не сможешь ли ты встретиться с ней, чтобы она объяснила поведение Гранта. Звонил Пикар и просил тебя вернуться, потому что некому готовить десерт.
Звонила Фу-Фу и так невнятно что-то тараторила, что ничего невозможно было разобрать. И, наконец, звонил Грант и, изменив голос, назвался твоим дядей из Дубьюка. Кстати, есть у тебя дядя в Дубьюке?
— Я о нем ничего не знаю.
— Я так и думала, — тихо засмеялась Мэнди, увидев суровое выражение лица подруги. — В любом случае, не достаточно ли они уже наказаны? Не говоря уже о том, что ты мне устроила сладкую жизнь. А я даже не знаю, в чем, собственно, дело. — Она подняла брови. — Самое время все рассказать.
Джолин вздохнула, словно вся тяжесть мира лежала на ее плечах.
— Происшедшее просто необъяснимо, моя жизнь кончена, — заявила она. — Я стала совсем другим человеком, Мэнди. Закаленным, сильным, уверенным. С железными нервами. — Ее передернуло, когда она вспомнила, где слышала это выражение. — Меня теперь ничем не проймешь, — твердо сказала она.
