Полтора месяца назад у меня на руках умер мой молодой коллега, настоящий патриот. Он скончался в окружении гор и камней, не знающих жалости, не способных на утешение. Его кровь в дорожной пыли. Его кровь у меня на руках. У меня на рубашке. Ему нравилось немецкое пиво. Он обожал Америку. Обожал американский футбол. Обожал Гарвард. Когда он говорил о родине, его глаза сияли. Настоящий идеалист. Он знал, где его корни, знал, в чем его предназначение. Что говорят о таких? Что с невинными война расправляется в первую очередь? Сколько он здесь пробыл? Месяц? Я потерял счет времени. Потерял счет покойникам. Я больше не хочу считать.
Я слышу крики «ура». Толпа ликует. Они отмечают иллюзию победы, бликующую голограмму, наспех сфабрикованную ложь. Нелепо, унизительно верить в то, что это может быть правдой. Но людям хочется верить в иллюзии. После стольких месяцев напряжения они хотят расслабиться, хотят радоваться жизни. Скоро они вернутся в горы. И там с ними расправятся. Их джипы будут подорваны и разлетятся на тысячи кусочков. Их останки разметает в радиусе нескольких километров. Но откуда им это знать? Откуда им знать, что их страна стала имперским кладбищем?
Я присаживаюсь на корточки. Опираюсь спиной на ржавую металлическую стену и отпиваю глоток «Короны». Я снова начал пить.
Пятнадцать лет назад я сидел вместе со студентами-талибами в горах неподалеку отсюда. Пятнадцать лет назад я вооружал их, давал им спутниковые снимки, рассказывал, как вести партизанскую войну, обещал поддержку США. Пятнадцать лет назад. Как быстро прошло время. Восемнадцать лет назад я обещал поддержку мужчине на пароме в холодном Стокгольме. Наверное, вам интересно, откуда нам известно, что у них есть оружие массового уничтожения. Все очень просто. Мы сами им его предоставили. А теперь пожинаем то, что посеяли. Камни, кровь, ложь за ложью. Мы сеем хаос и пожинаем статус-кво.
Он подходит ко мне. Белый шрам светится в вечернем солнце. Он бледен. Седые волосы коротко подстрижены вокруг лысины. Как и я, он одет в камуфляжную форму без знаков отличия. Шпион на войне. Он отпивает пива и рыгает в кулак. Вид у него довольный. Он в своей среде. На войне он как рыба в воде.
– Какая крутая хрень! – говорит он, потягиваясь. На губах улыбка.
Я молчу.
– Буш на этом корабле? Что за чушь!
Он швыряет бутылку в мусорный контейнер в десяти метрах. Она делает дугу и шлепается точно в контейнер, позвякивая, но не разбиваясь. Я киваю в знак согласия. Мы молчим пару минут, потом он поворачивается к двери.
