Дедушка взял ее за локоть и повел внутрь хижины.
– Клара, – сказал он, – я думал, ты навестишь нас на Рождество.
С усталой улыбкой он снял штормовку и шапку и подошел к камину. Клара уже забыла, что скоро Рождество.
– Какой сегодня день? – спросила она.
– Канун Рождества, – ответил дед. – Клара, присядь.
Она повернула голову и увидела, как мужчина осторожно входит в хижину. Он тоже был в штормовке, но черной, современной. Он поставил у двери черную сумку и остался стоять.
– Кто это? – спросила она.
Ее рука крепче сжала дробовик. Палец лег на курок.
Дед отбросил штормовку в сторону.
– Не знаю, честно говоря, – сказал он. – Но у меня есть одна догадка.
Он сел на табурет и знаком велел Кларе сесть на диван. Не выпуская мужчину из поля зрения, она присела.
– Он американец. Появился у нас в Аспойе час назад.
Клара почувствовала, как впадает в панику. Она подняла ружье.
– Боже мой! Дедушка, ты не в курсе, но….
Дед положил ей холодную руку на колено и покачал головой.
– Он знал твою маму, Клара. Он нам это доказал. Я бы не стал приводить его к тебе, если бы не был уверен в его благонадежности.
– Но как ты вообще узнал, где я?
Дедушка подмигнул Кларе.
– У меня свои способы.
– Чёртов Буссе, – выругалась Клара.
Дедушка повернулся к Габриэлле.
– Привет, давно не виделись.
Клара их не слышала. Ее взгляд был прикован к мужчине у двери. Толстой перчаткой он счистил снег с капюшона и открыл лицо. На вид ему было лет шестьдесят. Крепкий, поджарый, он был похож на бегуна. Густые коротко подстриженные волосы. Седая щетина на морщинистом лице. Судя по внешности, у него есть арабские корни.
Их глаза встретились, но мужчина отвел взгляд. От него не веяло опасностью. Только грустью. Он производил впечатление одинокого и несчастного человека, которому в жизни досталось много горя.
23 декабря 2013 года
Шхер Святой Анны
Я стою на снегу, продуваемый всеми ветрами. Мокрый снег облепляет непромокаемую куртку. Я закрываю глаза. Слышу, как старик колотит в дверь и что-то кричит на местном диалекте. Ветер заглушает его крик, разбивает слова на бессмысленные частицы из гласных и согласных и уносит далеко в море. Я открываю глаза.
Вижу, что дверь открывается. Мне кажется, я ослеп. Я вижу совсем не то, что должен. Мой мозг обманывает меня. Может, это такая защитная реакция? Последнее, что мне осталось? Последнее оружие, к которому прибегает мой организм, чтобы спасти меня от угрызений совести за предательство. Но я знаю, что мне уже не спрятаться. Тут просто негде спрятаться. И глаза сдаются и позволяют мне увидеть.
