Кирстен нетерпеливо махнула рукой.
– Телефон.
– Нет, – покачал головой Георг.
Во рту пересохло. Язык едва ворочался.
– Что? – удивилась Кирстен. – Что нет?
– Я не дам тебе телефон, – выдохнул он.
Сейчас она убьет его. Его все равно бы убили. Но он больше не будет делать то, что они ему приказывают. Он говорит нет. И не важно, убьют они его или нет.
Георг сглотнул и перевел взгляд с дула на лицо Кирстен. На щеке под левым глазом у нее едва заметно подергивалась жилка. Губы поджаты. Глаза смотрят прямо на него.
– Ты действительно тупой придурок. Думаешь, мне так нужен этот телефон? Твой смертный приговор все равно уже подписан. Ты понял?
Голос у нее срывался. Кирстен несколько раз моргнула. Георг не сдавался. Адреналин кипел у него в крови. Он видел, как Кирстен крепче сжала пистолет, как палец лег на курок. Сталь холодила ему щеку. Что-то теплое разлилось в паху, но он даже не заметил, что описался.
– Закрой глаза, – резким голосом приказала Кирстен. По виску у нее потекла тонкая струйка пота.
Георг не отводил взгляда. В глубине ее глаз что-то было, что-то человеческое, чего не было там еще секунду назад. Борясь со страхом смерти, Георг зацепился за эту возможность. Он вспомнил, что даже опытный охотник дрогнет, если заставить его убить домашнее животное.
– Закрой глаза, черт бы тебя побрал! – крикнула Кирстен.
– Нет! – прошептал Георг.
Следующее мгновение, казалось, длилось вечность. Слышно было только шум ветра за окном. И сердцебиение Георга. Вдруг в наушнике Кирстен затрещало. Они вырвались из транса. Кирстен стала нащупывать кнопку, чтобы ответить.
На мгновение она отвела глаза, и Георг среагировал. Он действовал инстинктивно. Им руководил древний как мир инстинкт – стремление выжить.
Руками в наручниках он схватил пистолет за дуло и рванулся в сторону. Ему удалось вырвать пистолет у нее из рук, но Кирстен успела нажать курок. Пуля пролетела у него прямо над ухом, содрав кожу. В голове зашумело. Сквозь шум он услышал крик Кирстен. Сцепившись, они рухнули на пол. Они боролись на полу. Казалось, они борются в невесомости или под водой. Непонятно было, где низ, где верх, где добро, где зло, где мысль, а где инстинкт. Все, о чем он думал, это пистолет. Все, что он видел, это дуло.
Он бил не глядя. Еще один выстрел. Пистолет был теплый под его пальцами. Георг стукнул руку, держащую пистолет, об пол. Или о то, что показалось ему полом, потому что это с таким же успехом могло быть стеной или потолком. Он потерял всякую ориентацию в пространстве. Мир рассыпался на сотни цветных кусочков, как в калейдоскопе. Еще крик. Рука ослабила хватку. Снова крик где-то под ним. Ногти, царапающие ему лицо, грудь, руки… Ищущие глаза. Георг занес руки, держащие пистолет, над тем, что должно было быть лицом Кирстен. И ударил со всей силы рукояткой пистолета. Один раз, два раза, три раза. Раздался треск костей. Хлынула кровь.
