– Почему вы оставили меня в живых после той неудачной попытки? Почему вы позволили мне жить?
Странно задавать такой вопрос. Язык с трудом ворочается во рту, произнося эти слова. Сьюзен пожимает плечами.
– А что нам было делать? Казнить тебя в Лэнгли? Подстроить аварию в Делаваре? Это было бы слишком очевидно. Сначала бомба, а потом смерть при загадочных обстоятельствах. Люди бы начали задавать вопросы. И мы не знали, понял ты, что бомба предназначалась тебе, или нет, принял ли ты меры безопасности. К тому же кто-то из высших чинов сообразил, что мы не можем убивать своих агентов направо и налево только за то, что они выполняют свою работу. Вся эта операция была ошибкой с самого начала. Ужасной ошибкой. И я знала, что ты лояльный сотрудник. Даже более того.
Сердце в груди замирает. Жара, бетон, осколки стекла. Твои усталые глаза, растрепанные волосы в моей машине. Едва слышное дыхание ребенка у моей груди. Ошибка. Банальная ошибка. Банальная ошибка, о которой я боялся даже подумать. Я чувствую, как внутри меня закипает гнев. Но одновременно я понимаю, что ничего сделать нельзя. Все это в прошлом. Часть истории. Мне надо думать о будущем.
– А Бейрут? Кого я убил в Бейруте?
– Подрывника Хезболлы, как мы тебе и сказали. Мы долго его искали и получили сведения о том, что он в Бейруте. Оставалось только сфабриковать материалы так, чтобы он стоял за убийством твоей девушки. Так мы смогли дать тебе оперативное задание и возможность совершить месть и забыть о прошлом. Это решало все проблемы. И ты получил то, что хотел, не так ли? Ты отомстил. Эта ложь была выгодна нам всем. Конечно, с моральной точки зрения это было нехорошо, но кто в нашей профессии думает о морали?
Она снова грустно улыбается. Наверное, думает сейчас о том же, что и я. Что на чашах весов – зло и зло. И поэтому мы здесь. Наше бытие относительно. И сейчас у нас наконец открываются глаза. Верхний налет – все то, что казалось рациональным, – стирается, и нашему взгляду представляется одно безумие. Сьюзен поворачивается ко мне:
– Почему сейчас? – спрашивает она. – Почему только сейчас ты решил увидеть то, что всю жизнь было у тебя под носом?
Я ощущаю пустоту. Мне нечего ей сказать. Все, что я чувствую, это потребность выпить.
– Мне нужно выпить, – говорю я.
– Я думала, ты завязал с выпивкой, – говорит Сьюзен.
Нет ничего, что бы они обо мне не знали.
