Рэнналф вздрогнул от тяжелого, сосредоточенного выражения ее лица.
– «По принуждение милость не действует…» – соответствующим голосом начала она.
Глупо, конечно, но в какой-то момент ему показалось, что это она, Клер Кемпбелл, обращается к нему, Рэнналфу Бедвину.
– «…А падает она, как тихий дождь, струящийся на землю из облаков, – продолжала она, подходя ближе. Выражение ее лица смягчилось, став почти умоляющим. – Благословенье в ней особое – она благословляет тех, кто дает и кто берет ее». – Клер склонилась над ним, плотно сжав губы, сверкая глазами, в ожидании его реакции.
– Богом клянусь, – выдохнул он, – Шейлок, должно быть, был сделан из железа.
Рэнналф неожиданно почувствовал, что он возбужден. Она была замечательной актрисой. Она могла великолепно сыграть свою роль, не прибегая ко всяким театральным уловкам, с которыми у него неизменно ассоциировались все актеры и актрисы, которых ему доводилось видеть на сцене.
Она с улыбкой выпрямилась и начала расстегивать пуговицы.
– Что еще ты знаешь? – спросил он. – Роль Джульетты? Клер отрицательно помахала рукой.
– Мне двадцать два года, – сказала она. – Джульетта была по меньшей мере на восемь лет меня моложе и наивней. Я никогда не испытывала желания сыграть эту роль.
Рэнналф усмехнулся. Значит, эта девушка неромантична.
– А Офелию? – спросил он.
На ее лице появилось выражение боли.
– Полагаю, мужчинам нравится смотреть на слабых женщин, – произнесла она с осуждением в голосе. – А слабее, чем эта глупая Офелия, быть просто невозможно. Ей надо было надавать Гамлету по щекам и сказать, чтобы он пошел прочистить себе мозги.
Рэнналф запрокинул голову и громко рассмеялся. Когда он вновь взглянул на девушку, она порозовела и выглядела смущенной.
– Я лучше исполню монолог леди Макбет, – сказала она. – Она была неразумной женщиной и не сумела побороть свою природную жестокость, но она, по крайней мере, не отступила перед превратностями судьбы.
– Исполнишь сцену ее хождения во сне? – спросил он. – Ту, в которой она смывает с рук кровь?
– Ну вот опять. Видишь? – В голосе Джудит снова зазвучал упрек, когда она произнесла эти слова, показывая на него пальцем. – Думаю, большинство мужчин предпочитают именно эту сцену. Жестокая женщина оказывается во власти безумия, потому что обычная женщина не может быть сильной все время.
– Ну, Макбета в конце трагедии тоже нельзя назвать здоровым, – напомнил Рэнналф. – Я бы сказал, что Шекспир был беспристрастен в вопросе силы духа мужчины и женщины.
