Немалое значение имеют возможности компьютера, к которому меня на старости лет приобщил сын. Дело в том, что я уже написал техническую книгу и знаю, насколько мучителен процесс доводки даже готовой рукописи, чтобы и мысль и написанное стали логичными, точными, короткими и ясными. Нужны бесконечные правки, вставки и переписывания рукописи. А затем неграмотная машинистка может свести «на нет» все написанное, и приходится начинать почти сначала. Когда все кажется уже готовым, – наступает не менее трудоемкая верстка для типографии, вставка различных таблици рисунков, разметка шрифтов и т. п. Еще есть корректирование по сигнальному экземпляру… В этом плане возможности компьютера, от которых я «балдею» и «торчу» как младенец, – безграничны. Правда, не остается черновиков, на которых сможет кормиться, как на пушкинских, не одно поколение литературоведов. Да ведь это – частные, написанные для узкого круга гипотетических читателей, мемуары…
И, наконец, – для себя. Я всегда чувствовал себя хорошо только тогда, когда удавалось что-то путное сделать. Если сил хватает только на нажатие кнопок, то надо их нажимать, чтобы себя вообще как-то чувствовать, то есть – жить. Вот как об этом сказал человек-легенда Дуглас Энгельбарт, ученый, придумавший современные компьютерные технологии:
«Время жизни человека прямо пропорционально трудностям, которые он может себе позволить преодолевать».
Сплошная фантастика в паре с религией
Смотри вдаль – увидишь даль; смотри в небо – увидишь небо; – взглянув в маленькое зеркальце, увидишь только себя.
(К. П. № 77)
В последнее время, уже при работе над этой рукописью, появилась еще одна причина, о которой надо рассказать подробнее. Я с младых ногтей интересовался физикой, устройством мироздания и научной фантастикой, в которой самые «продвинутые» писатели обсуждали всякие бредовые идеи. Любил почитывать книги типа «ЖЗИдей», «Атомы у нас дома», журналы «Знание – сила», и даже «высокотехнические» «Юный техник» и «Мурзилку». Библию впервые начал читать уже после войны, воспринимая ее как колоссальный литературный памятник и путеводитель по картинам на библейские сюжеты. Для своего внутреннего употребления придумал модель мира, похожей на ленту кольца Мебиуса, в которой космос и микромир – две поверхности ленты – фактически являются одной поверхностью, «где бесконечности вселенной перетекают плавно в микромир». Поражало огромное количество открытых в микромире частиц и весомое подкрепление их реальности ирреальной мощью атомной бомбы. Последний десяток лет я почти ничего не читал по физике. (Хотелось бы с гордостью сообщить, что занимался лирикой, но – увы! – это была презренная проза добычи хлеба насущного). И вот недавно вдова моего друга подарила мне книжечку в мягком переплете «Физика веры», которая меня слегка «опрокинула».
