– Говорят, в Чипангу много золота и серебра… – сказал один из монахов.
– Глупости! Население страны настолько бедно, что трудно даже представить, на какие скудные средства живут князья и самураи. Даже при условии, что вассал служит сюзерену бесплатно, все равно доход последнего чрезвычайно мал. Должен сказать вам, что одежда, еда, обряды, поведение и обычаи жителей Чипангу так резко отличаются от принятых в Европе и у других известных нам народов, что создается впечатление, будто они специально все это придумали, чтобы только не походить ни на кого другого. Когда мы прибыли в Чипангу вместе с преподобным Франсиско Ксавье, то оказались в положении малых детей, которым приходится учиться всему заново: как принимать пищу, сидеть, вести беседу, как одеваться, демонстрировать хорошие манеры и тому подобное. Это совершенно иной мир, другой образ жизни, обычаи и законы. Многое из того, что в Европе считается вежливым и достойным, здесь воспринимается как невероятное оскорбление и обида. И наоборот, то, что здесь является общепринятым и без чего невозможно никакое светское общение с японцами, в Европе оценивается как нечто низкое и недостойное…
На палубе появился капитан, изрядно облысевший толстяк в цветастом халате. Зевнув и потянувшись, он почтительно поклонился преподобному и, громко пуская ветры, отправился на нос, чтобы справить нужду. Гальюн на джонке был весьма удобным; он имел сиденье, и его окружала сетка, за которую можно было держаться во время шторма.
Проводив капитана неодобрительным взглядом, Комэ ди Торрес продолжил:
– Люди в Чипангу привыкли жить так, как хотят, поскольку и мужчины, и женщины с детства воспитаны в абсолютной свободе. Детям разрешается делать все, чего те пожелают; родители ни в чем их не сдерживают, не бьют и не бранят. Помимо всего прочего, они никогда не обсуждают свои дела лично – только через посредника. Даже отец и сын никогда не интересуются делами друг друга, не обсуждают никакие проблемы, не дают друг другу советы и ни о чем не предупреждают – все делается исключительно через третьих лиц. Поэтому всякое серьезное деловое общение с ними очень замедлено и затруднено. Местные обычаи и законы так необычны и так противоречат здравому смыслу, что научить их жить в соответствии с нашими законами чрезвычайно трудно…
Наконец на палубу выбрался и кормчий. Посмотрев на уныло обвисшие паруса, он выругался, смачно сплюнул и снова нырнул в свою каюту на корме – за «волшебным» свистком, раковиной «юсуань». Спустя небольшой промежуток времени над морской гладью, которую едва шевелил легкий бриз, разнеслись замысловатые рулады – уж что-что, а свистел кормчий мастерски. Пока он высвистывал нужную погоду, сменилась рулевая вахта. Руль на джонке значительно отличался от своего собрата на каракке. Он весь был в отверстиях. Благодаря этому усовершенствованию джонка была куда маневренней португальского судна.
